Правда, лесные культуры состоят из сосны и ели. Но они заняли отнюдь не все бывшие лесосеки. Вдали от населенных пунктов, в таежных краях, лес возобновляется самостоятельно. Тут-то и отмечается смена хвойных лесов лиственными, что в общем-то нежелательно.
Ожидается, что расчетная лесосека будет уменьшена.
Итак, мы повернули на север. Картина внизу полностью соответствует традиционным представлениям о лесах горного Урала: ломаные борозды хребтов сплошь затянуты хвойным покрывалом. Только скалы Круглицы и Откликного гребня не покрыты растительностью, да на Таганае светлеют гранитные плешины.
Дальше, казалось, будет по правилу: меньше людей — больше леса. Однако правило не подтверждается: по мере удаления от городов лес убывает. Заметно меняется его окраска. Во-первых, сказывается то, что опять появились береза, осина. Вот светло-зеленые прямоугольники зарастающих молодой порослью лесосек. С ними соседствуют подросткового возраста посадки, зелень которых чуть погуще. Реже встречаются темные полосы нетронутого леса. Порой мелькают желтые пятна полян и недавних вырубок, покрытых только травой.
Сверху этот лес напоминает пестрое лоскутное одеяло. Вот тебе и тайга…
Поворачиваем к Нязепетровску. Лес здесь еще более пестрый, чаще встречаются заплаты недавних вырубок. Узким шрамом рассекает его нитка водовода, по которому идет в Свердловск питьевая вода. Лес простирается во все стороны до горизонта, но такого ощущения его мощи, как в районе Миасса и Златоуста, нет.
Вокруг Нязепетровска — плотное кольцо темной зелени. Такой большой еловый массив встречаем впервые. Устремленные к небу ели в ярком солнечном свете выглядят красиво. Зеленое кольцо вокруг старого города неповторимо.
Летим вниз, к Кусе. Вокруг во все стороны лес, но больших однородных массивов нет. Много полян, окруженных большими березовыми островами. Кое-где видны на земле серебряные гребешки — уложенные для вывозки березовые хлысты.
От Кусы до Челябинска наш «АН-2» летел по «старой колее».
В аэропорту подводим итоги полета.
— Я думаю, потомков мы не оставим без леса, — сказал Валерий Александрович Шубин. — Но последствия переруба в прошлые годы сверху видны наглядно.
— Да, — согласился Юрий Николаевич Волков, — мы видели главным образом молодой лес. А для заготовок нужен спелый.
Три часа провели мы в воздухе. Впереди две недели, которые ждут нас на лесных дорогах области.
Свое наземное путешествие по области мы начали с Нязепетровского лесного хозяйства. Сопровождал нас в нем директор лесхоза Александр Федорович Ожигов.
На юрком «газике» мы долго петляем по лежневкам — старым лесовозным дорогам, выстланным бревнами. Поднимаемся все выше по крутосклону, удаляемся все дальше от опушки и наконец «ныряем» в ус.
Ус — тоже дорога, но особого рода. Мощным бульдозером надо пробить в лесу просеку, сдвинуть к обочинам деревья, кусты, травы, подстилку, почву, обнажить более или менее прочный грунт, чтобы проехать лесовозам. Когда колеса размесят верхний слой, бульдозер вновь сдвинет его к обочинам. И так несколько раз. Ус превращается в глубокую траншею, вид которой никак не назовешь привлекательным и на которой неизвестно когда что-то вырастет.
В такую траншею и «нырнул» наш «газик». И тут, как назло, над нами закипели серые тучи, разыгралась легкая гроза, ус тотчас размок, заблестел лужами. Благо, он короток и через несколько минут привел нас к верхнему складу.
Место это только потому и называется складом, что сюда стягиваются и складываются пачки хлыстов, здесь их грузят на лесовозы.
С верхнего склада и открывается панорама лесосеки.
Вы видели лесосеку? Может быть, и хорошо, что не видели. Картина вызывает чувство недоумения, неприязни или даже недовольства. Это, надо сказать, странно. На лесосеке собирают урожай. Так же, как на хлебном поле. Дерево — не соломина. Убирать лес — работа тяжелая, одна из самых тяжелых. Откуда же неприязнь? Ведь и слово-то какое — «лесосека». Не лесорубка, не лесопилка, а именно лесосека, что довольно точно — здесь лес, действительно, секут.
Споры о лесе, начавшиеся много лет назад, не утихают до сих пор. Еще в 1899 году М. А. Энгельгардт писал так:
«Местами охрана лесов нанесла тяжелый удар народному хозяйству. Она превратилась в охрану некультурной площади от культуры. Леса, изволите видеть, оказывают благотворное влияние на климат, питают реки, ослабляют засуху. Читатель, незнакомый с вопросом, быть может, удивится, если я скажу, что эта теория целиком высосана из пальца, вымотана из головы, сочинена в кабинете и лишена сколько-нибудь солидного, объективного обоснования».