Мы слушали их взволнованный рассказ о пожаре, который случился много лет назад.
— Лето выдалось жаркое. Идешь по лесу, под ногами хруст, глаза ест от скипидара. Загораний было много, но мы с ними справлялись. Надо было запретить всякие работы в лесу.
Тот пожар начался у Запасного и за четыре с половиной часа дошел до Великопетровки. Огонь гудел, как турбины самолета. Двухметровые головешки взлетали над пламенем. Никакие просеки не могли остановить огненную стихию.
В бору расположено несколько пионерских лагерей. Надо было прежде всего спасать детей. Вывозили их на чем могли. Даже в кузовах самосвалов, на матрацах. Всех вывезли. Жители многих сел были готовы в случае опасности покинуть свои дома.
Зрелище было ужасное. По вечерам над бором стояло зловещее зарево. Гарь, дым, поезда и днем шли с включенными фарами.
Первый пожар с большим трудом удалось остановить. Но через некоторое время огонь вновь захватил огромную площадь. Только осенью, наконец, стихия отступила.
В борьбе с огнем погиб тракторист Михаил Васильевич Афанасьев. Он, как требуется в таких случаях, опахивал полосу вокруг пожара, но не успел уйти из-под огненного вала. Трактор загорелся, от сильных ожогов Афанасьев скончался. Михаил Васильевич посмертно награжден орденом Красного Знамени.
Тот пожар уничтожил 17 тысяч гектаров леса, можно сказать, самый центр Джабык-Карагайского бора. А вся площадь, охваченная пожаром, достигала 30 тысяч гектаров.
Больно было смотреть на то, что осталось от бора после пожара. Все выгорело. Только кое-где торчали черные стволы. Выгорела трава, подстилка, даже тонкий слой почвы, питавший лес. Золу сдуло ветром, обнажились камни, скальные выступы, плиты, впадины, о которых не подозревали даже местные жители.
В первый год земля стояла черная, ничего на ней не росло. На второй год кое-где зазеленело. А на третий выросли такие травы, которых тут никогда не видали. Буйно поднялся кипрей (он, говорят, первым появляется на пожарищах). Но затем площадь захватили степные травы — злаки всякие, ковыль. Они, собственно, господствуют тут и по сей день.
Много лет прошло. Надо ли вспоминать о пожаре, который отполыхал много лет назад? Надо. Нельзя не вспоминать.
Нашу беседу прервал звонок. Павел Николаевич, положив телефонную трубку, коротко сказал:
— Пожар.
Мы вышли во двор. Из ворот пожарно-химической станции уже выводили красную машину.
— Где загорелось?
— В десяти километрах от Парижа.
Вслед за пожарной выехали и мы.
— Как заступил я директором, — повернулся к нам с переднего сиденья Павел Николаевич, — в первое время жил, можно сказать, в страхе. Главное, что ни пожар, не могу усидеть в кабинете, тянет туда, где горит. А нельзя всем выезжать: кто-то должен оставаться на месте — вдруг еще где загорится. Потом вижу, наладились тушить. Поступил сигнал — люди сразу же принимают меры, каждый знает, что делать. Теперь не так нервничаю. Но все равно в сухое время спокойной жизни нет. Редкий день пройдет, чтобы без загораний. Просто беда.
Мы едем через бывший бор. Трудно поверить, что здесь смыкались кроны вековых сосен. Вокруг степь. Только тут и там белые частоколы обрубленных, без крон, берез. Скелеты сухих сосен. Пни. Кучи сгнивающих ветвей…
Нигде так часто, как здесь, не встречались нам звери. То и дело на глаза попадались парочки косуль. Лось стоит у дороги. Чуть дальше лосиха с двумя лосятами. Может быть, звери здесь на виду, потому что леса нет, негде им укрыться, притаиться. А может быть, их тут действительно много…
Ищем пожар. Вроде бы появился запах гари, еле слышен шум моторов. Едем на запах.
Еще через несколько минут останавливаемся у лога. От дороги к нему трава выгорела, но ни огня, ни дыма, только запах гари, сбивший нас с толку. Догадываемся: это вчерашний пожар.
Едем дальше и наконец находим в березняке пожарную машину, тракторы, людей из окрестных сел. Кое-где пламя еще полыхает, горит копешка, но в основном огонь сбит, только дым застилает лес. Пожар низовой, к кронам не поднялся. Трава выгорела, обнажив норы, кротовьи кучи, камни. Копоть на стволах.
Лесок опахан. Пожарная машина пробирается между деревьями, пожарники обливают водой дымящуюся траву. Подъехал на помощь трактор с бочкой.
Огонь, собственно, укрощен. Но опасность остается. От любой искры пожар может вспыхнуть с новой силой. Поэтому на всю ночь здесь остаются сторожа.
Установлено, что пожар начался с дороги. Скорее всего, кто-то, проезжая мимо, бросил окурок. Этот «кто-то» поднял с места многих людей, заставил их ехать за десятки километров, оторваться от дел… На этот раз все обошлось. Хорошо, что день был тихий, без ветра.