– Разумеется. Только ничего, если вначале все–таки доем? Покойник же не встанет и не сбежит.
– Ох, извини, – Найл не учел, что Симеон устал, – можешь не торопиться.
Симеон, понимая, что ведет себя несколько бесцеремонно, заметил:
– Ты вон и сам к еде едва притронулся.
– Ах да, конечно, – Найл заставил себя сжевать кусок хлеба с маслом, но безо всякого аппетита.
Пока Вайг с Симеоном опустошали графин меда, Найл делал вид, что слушает их разговор, хотя на самом деле мысли витали вокруг кулона и человека с уставленным перстом. Он поймал себя на том, что хотел бы переговорить с Дравигом – насколько все–таки легче общаться с разумным пауком, чем с человеком. Силуэт в черной мантии был таким четким, что Найл, казалось, различал кустистые брови, заостренные уши, пальцы с перепонками; пришлось тряхнуть головой, чтобы наваждение сгинуло. Взгляд упал на идущие вверх пузырьки в стакане, и одолела курьезная апатия, сродни гипнозу.
От грянувшего стука оборвалось сердце; Найл вздрогнул и как будто очнулся. Он сконфузился, поняв, что это всего лишь Нефтис стучит в дверь.
– Мой господин, здесь повелитель Дравиг.
– Хорошо, проси.
Когда в комнату влез Дравиг, Вайг с Симеоном поднялись; у них уже вошло в привычку ощущать неловкость, сидя в присутствии паука. Паучий ритуальный жест Найл принял кивком головы.
– Рад тебе.
– Я почувствовал, что ты хочешь меня видеть, потому и пришел.
Симеон и Вайг опустились обратно на подушки. Зная, что пауки недолюбливают вид занятых едой людей, Найл предложил:
– Давай пройдем в другую комнату, – и передал по дороге Нефтис: – Накажи, пожалуйста, Джарите, пусть принесет еще вина гостям.
Спальня была залита чистым светом луны, струящимся через окна, на стене отражались красноватые отблески очага.
– Симеон рассказал мне о смерти того человека, – сказал Найл. – Ты знаешь, как она наступила?
– Нет. Но подозреваю, что его убили.
– И я тоже. – Несколько секунд оба молчали; так как их умы были открыты друг другу, в тишине не было натянутости. Тут Найл спросил:
– Тебе знаком этот человек?
Слова он сопроводил мысленным образом того, в черной мантии; можно сказать, показал фотографию.
– Нет. Кто это?
– Тот, кто подослал убийц.
– Тогда, выходит, твоя жизнь в опасности, – подытожил Дравиг. Вникая во все напрямую, он мог говорить без обиняков; Найл в очередной раз порадовался прямоте связи.
– Я знаю, – сказал он.
– Ты должен принять особые меры предосторожности. Я распоряжусь насчет стражи, пусть поставят возле твоего дворца.
– Благодарю. – Идея не очень–то привлекала, но в ней чувствовался здравый смысл. Во дворец мог пройти кто угодно в любое время суток. До сегодняшнего дня Найл был в полной безопасности. Но виновный в гибели двух убийц может сам стать жертвой убийства.
– Я сейчас пойду и распоряжусь, – сказал Дравиг.
– Погоди. Надо сказать тебе кое о чем еще. Ты знал, что Скорбо все это время по–прежнему убивал и поедал людей?
– Как! – безмерное удивление Дравига дало понять, что он ни о чем не подозревал.
– Мой брат говорит, об этом знали многие, включая Сидонию, начальницу стражи Смертоносца–Повелителя.
– И она при всем при этом не докладывала? Она будет наказана.
– Не надо, ее вины здесь нет. Как и другие, она считала, что Смертоносцу–Повелителю об этом известно.
– Какая нелепость! – Дравиг начинал гневаться. – Смертоносец–Повелитель дал тебе слово, а его слово священно!
– Я это знаю. Но люди нашего города этого еще не понимают. Им нужно время, чтобы научиться.
Дравиг уже догадывался, каков будет следующий вопрос.
– Он действовал в одиночку?
– Нет. Я думаю, у Скорбо была компания сообщников, из числа близких друзей. Я знаю, кто это может быть. У Скорбо был свой круг друзей, все родом из одного района Астигии, где поклоняются Черному Богу Горы. Мне говорили, что они иноверцы, но я до сегодняшнего дня все никак не верил. Они должны быть наказаны.
– А это разумно? – Дравиг выказал непонимание. – Наказание пауков за убийство людей, не вызовет ли оно возмущения?
– Суд должен свершиться. Они не только ослушались Смертоносца–Повелителя, но и нарушили волю богини. Это преступление, достойное смерти.
Найл умолк; у него не было ни особого желания, ни резона выгораживать плотоядных сообщников Скорбо.
Дравиг почувствовал, что беседа подходит к концу.
– С твоего позволения, я пойду.
– Погоди. Я с тобой.
Нефтис по–прежнему караулила у двери. Найл велел ей позвать гужевых.