Дравиг молча стоял за спиной.
– Ты ничего не замечаешь? – поинтересовался Найл.
– Нет. – Усы–антенны были направлены в сторону бассейна.
– Вон там на лужайке снега почти нет. Кто–то не почел за труд сгрести все палые листья, – он указал вниз, на дно бассейна, – и сбросить туда.
Найл обошел вокруг и спустился по лесенке; по пути обнаружил, что и на ступеньках снега почти нет. Постояв внизу, нагнулся и потянул длинную полуистлевшую балку – вероятно, раньше она служила притолокой. Балка увлекла за собой сухой куст. И тут обнаружилось то, что в принципе Найл и рассчитывал увидеть: человечья стопа, присыпанная влажной листвой.
Минуты не прошло, как подоспел Дравиг и уже помогал раскидывать листья. Обнаруженный труп был голым. Мужчина с неимоверно раздутыми конечностями. Почерневшее лицо лоснилось как выделанная кожа. В ногах у Найла появилась предательская слабость: вспомнился труп отца, лежащий поперек порога их пещеры в пустыне.
– С одним–таки Скорбо справился, прежде чем погибнуть, – удовлетворенно произнес Дравиг.
Найл начал осторожно нагибаться, пока по запаху не убедился, что труп, несмотря на раздутость, разлагаться еще не начал. Ухватив мертвое тело за ногу, он вытянул его из груды палой листвы. Смерть, очевидно, была мучительной: глаза широко раскрыты, зубы оскалены в гримасе, окоченевшие колени неестественно вывернуты.
– Ты его знал? – спросил Дравиг.
– Нет. Тут и знакомого–то не узнаешь, вон как разнесло.
Найл отвернулся, от вида вытаращенных глаз и оскала тошнило. По лестнице выбрался назад на лужайку. Все–таки хорошо, что холод. В жаркий день труп уже облепили бы навозные мухи, и от тела мало бы что осталось, ведь размером они едва ли не с птицу.
Найл стоял, пристально оглядывая лужайку. Каких–нибудь пять часов назад здесь в темноте орудовала группа людей, сгребая в кучу снег и листву, чтобы забросать труп; должны же они хоть что–то еще после себя оставить. Но недавний снегопад прикрыл все следы. А зачем было так стараться, забрасывать? Рассчитывали, что ли, потом возвратиться и похоронить достойно? Да нет, едва ли. Одежду сняли, потому что могла выдать, к каким слоям принадлежал погибший. По той же причине, вероятно, спрятали и само тело. Тогда напрашивался вывод, что убийцы – местные, городские, что само по себе просто невероятно.
Пока он стоял, напряженно раздумывая, Дравиг терпеливо дожидался. Когда Найл, наконец, со вздохом покачал головой, паук спросил:
– Ты хотя бы приблизительно догадываешься, кто за это в ответе?
– Нет. Загадка на загадке.
Над крышами поплыл звук гонга. В дни рабства он возвещал, что выходить на улицу запрещено; все, кто не успел укрыться, становятся добычей. Теперь сигнал раздавался по утрам, означая начало рабочего дня.
– Я должен идти к себе, – сказал Найл. – Через полчаса заседание Совета. – Полное название было Совет Свободных Людей, но Найл сокращал, щадя паучье самолюбие.
Когда пробирались через кусты назад, Найл заметил нечто, зацепившееся за ветку. Это была тонкая, изящной работы золотистая цепочка с кулоном такого же цвета. На одной его стороне был изображен символ, который они уже видели сегодня утром. Найл показывал находку Дравигу, но тот уставился безо всякого понимания. При всем своем уме пауки не различают символов.
– Такой же знак был на том свинцовом диске, что нашли под деревом, – пояснил Найл.
– И что он означает?
– Не знаю. Но попробую выяснить. Когда возвращались по закоулку между стен, Найл остановился и указал на следы.
– Теперь мне ясно, почему пятка глубже носка. Человек пятился, когда нес тело.
– А почему они не оставили труп там, на месте?
– Они рассчитывали, что убирая, прячут все следы. Если бы снег валил гуше, мы так бы никогда и не дознались, как погиб Скорбо.
– Снег был им в помощь, – рассудил Дравиг.
– Он же и во вред.
В пахнущем сыростью, захламленном и пыльном коридоре Найл остановился, чтобы оглядеться еще раз. Теперь в пыли заметил еще и следы двух сандалий.
– Все никак не могу взять в толк, – поделился Найл, – как они заманили Скорбо сюда?
– Это я могу объяснить. – Найл вскинул удивленный взгляд на Дравига.
– Они использовали запах паучихи–самки во время гона.
– Ну конечно же! – именно его Найл и учуял, когда вошел сюда в первый раз. Когда он возвратился с Дравигом, запах уже выветрился – для Найла, но не для паука с его более тонким чутьем.
– Что я, по–твоему, должен сообщить Смертоносцу–По–велителю? – осведомился Дравиг.