Сидящий поднял правую руку с подлокотника и уставил на Найла палец, увенчанный не ногтем, а будто когтем, как бы в знак предостережения. Уставил, и в груди у Найла нестерпимо зажгло, будто какая козявка припала и начала въедаться, буравя расположенными вкруговую коготками вроде тех, что у некоторых клопов и клещей. Найл поперхнулся от боли; тем не менее, когда пальцы потянулись отодрать, там ничего не было.
Секунду спустя он очнулся на ложе в Белой башне. В окно струился безмятежный солнечный свет. Облегчение сменилось ужасом, который будто намеревался проесть плоть до самого сердца. Интерналайзер был выключен, комната имела всегдашний, привычный вид. Тем не менее Найл по-прежнему чувствовал на себе взор суженных немигающих глаз и грудь все так же жгло. Найл полез рукой под тунику и отчаянным движением рванул золотую цепочку с кулоном; пролетев через комнату, та упала на пол. Тут же прошла и боль, и ощущение на себе темных глаз.
– В чем дело?
Найл мотнул головой. Он опять чувствовал себя разбитым и утомленным. Только на этот раз усталость была не та, что обычно следует за потрясением, а такая, будто он только что подвергся такой нагрузке, что можно и не выдержать.
Найл указал на кулон, лежащий возле стены.
– Эта штука чуть меня не доконала.
Старец подобрал вещицу.
– Не может быть. Это просто кусочек металла.
Найл был так истощен, что не хватало сил спорить.
– Это какой-то проводник, – выговорил он.
Старец покачал головой.
– Мой анализ показывает, что это сплав меди и цинка с небольшой примесью золота. Структура совершенно инертная, а следовательно, проводником быть не может.
– Мне наплевать, что там показывает твой анализ.
От усталости и унылого отчаяния голос у Найла звучал сдавленно и прерывисто. Он принудил себя держаться спокойно и опустился головой обратно на подушку. Машина мира тотчас завибрировала – автоматическая реакция на напряжение лежащего; мгновенно полегчало.
– Прошу тебя, отключи эту штуку. – (Вибрация прекратилась.) – Я не желаю засыпать. Хочу выяснить, в чем дело. – Найл глубоко вздохнул. – Я очутился в темной комнате бок о бок с убийцей Скорбо. На возвышении вроде трона сидел старик в длинной черной мантии. И когда он уловил, что там нахожусь я, полоснул по мне своим взглядом.
– Как раз в ту секунду я понял, что ты видишь кошмар, и нажал на кнопку.
– Это мне не привиделось! – Найл с трудом сдерживался, чтобы не повысить голос. – Я уверен, что он существовал на самом деле.
– Очень хорошо, он существовал на самом деле. – (Ровный, сдержанный голос вызывал глухую ярость.) – А убийца Скорбо?
– И он тоже. Он первым меня и обнаружил.
– Тогда получается, он не умер?
– Почему, умер. – Голос у Найла звучал устало, плоско.
– Разве такое возможно? Ты же сказал, что он был живой.
– Я сказал, что он существовал. Возможно, имел что-то общее с привидением.
– Стигмастер не допускает существования привидений, разве что в смысле психологии. Торвальд Стииг полагает, что привидение – примитивное суеверие.
– Мне все равно, что там полагает Стииг, – проговорил Найл, не открывая глаз. – Я тебе рассказываю все как было.
Машина мира включилась снова. Когда расслабляющие волны пошли через тело, Найл не устоял перед соблазном сгладить в себе усталость и отчаяние. Но что-то в нем было против этого пассивного восприятия физического комфорта.
– Выключи эту штуку, – велел он. – Мы должны докопаться до самой сути.
– Разумеется. – (Вибрация прекратилась.) – Но прежде вдумайся в то, что я тебе говорю. Твое описание по всем своим признакам сходится с кошмаром. Ты доказываешь, что это происходило на самом деле. Но забываешь, что психоскоп не имеет силы сон обращать в явь.
Это звучало в высшей степени убедительно. Найл вдруг осознал, что старец, видно, и в самом деле прав.
– Но почему я после кошмара чувствую себя таким разбитым?
– Вот почему я тебя и предупреждал; не стоит пользоваться психоскопом при переутомлении. Усталость создает отрицательные эмоции, а психоскоп их усиливает.
– Но не до такой же степени, что потом чувствуешь себя полумертвым?
– Обычно нет. Но уж это легко можно проверить.
– Каким образом?
– Измерив твое жизненное поле.
Старец вышел у Найла из поля зрения и вскоре вернулся с двумя витыми растяжными шнурами, похожими на длинные пружины. На концах обоих виднелись присоски-раструбы. Один конец старец протянул Найлу.