— Значит, не накормишь? — уже без особой надежды поинтересовался я, извлекая из инвентаря и крутя между пальцами золотую монету.
Зелёная башка помоталась из стороны в сторону, шкура задёрнулась. Ничего себе, давно меня так не посылали... Я едва удержался от того, чтобы сплюнуть на пол. А то вдруг повариха увидит или услышит, вздумает меня манерам учить, придётся её убивать, потому что бескровно от такой туши не отобьюсь.
Ладно, допустим, без завтрака я не помру. Но куда мне теперь пойти-податься? В шатёр вождей, демонстрировать найденную улику? Можно подумать, они в Печатях что-то смыслят. Вот будь здесь, как у нормальных орков из вирт-игр, свои шаманы, тогда другое дело. А от этих хранителей древних знаний толку в текущей ситуации никакого.
Я вышел из шатра-столовой и осмотрелся. Будто вот прямо сейчас ответ на все вопросы выбежит из-за угла, и...
Додумать мысль я не успел, поскольку из-за угла выскользнула полуорчиха, настороженно оглядывающаяся по сторонам и прижимающая к груди набитый мешок. Наверняка со жратвой, ну или это мой оголодавший желудок даёт неправильные подсказки. Но если по логике, склад вряд ли далеко от столовой, а этой полуорчихой может быть та самая прогульщица-помощница. И если она решили просто грабануть склад, то я хотя бы пожру, когда её поймаю. А если связана с убийцами, то... я ускорю следствие примерно на полдня, поскольку полукровки уже вызвали подозрение, и если они собираются сбежать, то этим себя окончательно выдадут.
Я постарался следовать за полукровкой не слишком навязчиво, но в лабиринте стойбища трудновато изображать, будто я просто прогуливаюсь. В попытках хоть как-то соблюдать конспирацию, я едва не потерял объект наблюдения. К счастью, она сама меня нашла. Правда, придётся мне самому себе сделать выговор за то, что она меня вообще засекла. Но при этом выразить себе поощрение за то, что увернулся от удара мешком со снедью. Вывалившийся из мешка при замахе окорок таки подтвердил мою теорию.
— Стой! — крикнул я вслед удирающей полукровке.
Разумеется, без малейшего толку. Что ж, поиграем в догонялки. На её стороне знание стойбища, а на моей — усиленное тело разведчика и боевые Печати. Столик подмышкой мешал, так что пришлось отправить его в инвентарь. Надеюсь, на узор никакая магия не наложена, и от воздействия пространственного кармана она не исчезнет.
Я специально постарался не догнать полуорчиху сразу, но при этом и не терять из виду. Пусть приведёт к своим подельницам, если, конечно, она не обыкновенная воровка. Но мои планы спутал ответственный гражданин из местных жителей. Увидев бегущую куда-то полукровку с мешком и преследующего её меня, проходящий орк, не мудрствуя лукаво, встал на её пути и врезал кулачищем в ухо.
Подбежав к валяющейся без сознания полуорчихе, я первым делом проверил, дышит ли она. А то вообще вся беготня насмарку.
— Мужик, ну разве тебя кто-то просил о помощи, а? — обратился я к орку. — Я ж не орал на бегу «Держи вора!» или ещё чего. Ты чуть всё следствие мне не запорол.
Орк ответил только хмурым взглядом, развернулся и пошёл дальше по своим делам. Вот чего вообще, спрашивается, лез? Эх, необщительные эти зеленокожие, по крайней мере, с чужаками.
Я вытащил из инвентаря кусок верёвки и связал руки оглушённой подозреваемой. Побегали и хватит, устраивать повторный забег смысла не вижу. А окружающим, кажется, плевать, что и зачем я тут делаю, так что вступаться за пленную полукровку никто не станет.
Воспользовавшись моментом, я забрал у беглянки мешок, извлёк из него ломоть хлеба, кусок сыра и сделал себе бутерброд. Эх, жаль обстановка не располагает к кружечке пива, придётся давиться сухомяткой.
— Чего тебе надо? — едва очнувшись, возмутилась моя пленница. — Не я твою подружку била!
Ага, меня узнают в лицо! Даже не знаю, записывать ли это в достижения, учитывая, что я ничего не сделал. Или просто удивляться, потому как я-то одних орков от других плохо отличаю, полукровок тоже не особо, а вот они людские физиономии распознают. Или я просто одет не по местному?
— А я не по этому вопросу, — сообщил я, дожёвывая третий бутерброд. — И даже не по поводу ограбления склада.
При этих словах она покосилась на мешок, что вполне можно было засчитать как признание. К сожалению, мне это её правонарушение вправду до лампочки.
— Я насчёт убийства. Точнее, нескольких убийств.
Полуорчиха сжала губы, будто испугавшись случайно что-то ляпнуть, и отвернулась. Ну, если ей нравится мордой в пыль лежать, дело хозяйское, я никуда не спешу. Не дождавшись от меня новых вопросов и услышав, как я чавкаю, поедая четвёртый бутерброд, пленница не выдержала и снова повернулась ко мне.