— А вы умнее Аарона. Однозначно.
— Возможно, благодаря этому моему таланту я до сих пор жив, — усмехнулся я в ответ.
Ставрос кивнул, принимая мою версию. И после долгого молчания снова заговорил.
— Как я понимаю, вы смогли узреть истинную личину Фиоре, так?
Я кивнул, подтверждая его мысли.
— И что вы намерены делать дальше?
Признаться, этот вопрос несколько удивил меня. Я развёл руками:
— То же, что и раньше. Прикидываться шлангом. Ну, то есть лордом. Гулять. Соблазнять служанок. Приторговывать Печатями и Знаками. В общем, всё то, чем занимался Аарон, пока был на моем месте. Вас интересует что-то конкретное?
— Меня интересует, что ты будешь делать дальше с Печатью, с Фиоре, с твоей клятвой Дарэлле.
— А клятва непременно на жизнь завязанная, да? Если я её не исполню, то умру, да?
Ставрос кивнул.
— Я почему-то другого и не ожидал. А что я ей клятвенно пообещал?
— Печать переноса.
— А, да без проблем. Пусть забирает, — отмахнулся я.
— Ты же уже отдал её Скартану!
Впервые за время нашего разговора Ставрос потерял своё хладнокровное самообладание.
— Так я копию сделал. Несколько.
— Что ты сделал? — теперь лицо эльфа вытянулось.
— Копию, а что?
— И она работала? — уточнил Ставрос.
— Понятия не имею, я не проверял. Но копии для гильдийцев прекрасно работали. Так что…
— Копии для гильдийцев, — эхом повторил Ставрос. Потом поднялся и зашагал по проходу вдоль стеллажей, скрестив руки на груди.
Я наблюдал за его метаниями, не совсем понимая, в чем проблема-то? Когда мне надоело наблюдать, я озвучил свой вопрос.
— А как ты сделал копию? — вместо ответа прищурился Ставрос. И тут я понял, что попал. В очередной раз. Лихорадочно соображая, чтобы ему ответить, я тоже поднялся и подошёл к окну.
— Кстати, Аарон разбил ваш древний витраж, — почему-то вдруг вспомнилось мне.
— Он не древний со времён переходного возраста Аарона. Я как минимум семь раз заменял его, пока старый Хармес спал.
Услышанное и удивило, и позабавило меня. Выходит, Ставрос не раз прикрывал Аарона.
— Так раскройте же секрет. Кто вы мне. Точнее, Аарону.
— Аарон мой дальний племянник. Если я правильно помню родословное древо, его отец мой какой-то там брат.
— Так отец Аарона был эльфом?
Ставрос кивнул в ответ.
— Чистокровным?
Снова утвердительный кивок.
— Как же Мелория со своим расизмом согласилась…
— Он был очень бедным эльфом. А старик Хармес был всегда дальновидным, умным и расчётливым. Он понял, что иначе никак не пристроит дочь. А тут кровь эльфов как-никак дарует роду процветание. Вы не заметили, что среди аристократов этого мира весьма распространены союзы с эльфами?
Я задумался и понял, что он прав. Вот с орками союзов почему-то не наблюдалось.
— Орки воины. К чему изнеженной знати иметь в своей крови воинствующие гены? Они ленны и праздны. И имеют столько богатств, что им просто необходимо продлевать жизнь. Чтобы успеть как можно дольше насладиться ими.
То, с какой брезгливостью Ставрос говорил о человеческой аристократии, не ускользнуло от меня. Но я решил оставить этот вопрос на потом. Гораздо больше меня интересовало, чего ему надо от меня. И этот вопрос я тоже озвучил без тени смущения.
Ставрос замолчал. То от не ожидал от меня такой наглости, то ли не знал, что ответить. Какое то время он молчал. Потом, издав глубокий вдох, заговорил:
— Видишь ли… Печать, над которой работал старый лорд, которую украл и активировал Аарон, которую скопировал ты — я вынашивал в голове десятки лет. Я дошёл до Великой Пустыни, чтобы найти Скартана. Уговорить его поделиться своим даром с мерзким конкистадором. Я довёл Эллиаса до банкротства, а потом сделал все, чтобы старик Хармес выбрал его в качестве жеребца для Мелории. Я наступал себе на гордость всякий раз, подкидывая Дэниэлю мысли, мои мысли, о Печати, которая сможет открыть дверь между мирами. Я расшибался, чтобы Мелория заприметила Саяну. И решила, что она прекрасная партия для Аарона. Я изворачивался, чтобы свести Аарона с любовницей Фио. И когда я был в полушаге от успеха, этот крашеный сопляк украл Печать. Активировал её. И оставил на память о себе тебя. Сказать, что я расстроен — ничего не сказать, понимаешь?
Я присвистнул от такой паутины хитросплетений.
— Я понимаю всё, кроме двух вещей. Для чего козе баян, и причём тут я?
— Какой козе? Какой баян? — нахмурился Ставрос.