Я нахмурился. И снова застыл на распутье своего отношения к хозяину тела, в которое меня занесло. С одной стороны — надменный богатенький изнеженный отпрыск древнего рода, привыкший к праздности и житье на всем готовом. С другой — не без таланта и не без благородных поступков. Вон, Орму спас. Чем больше я пытался разобраться, почему меня так сильно бесит Аарон, тем больше открывал в нем каких-то неплохих сторон. И всё становилось всё сложнее и сложнее.
Шаги в коридоре — грузные, шаркающие, вырвали меня из размышлений и из кровати. Либо Витория привела палача. Либо ко мне пожаловали ночные гости. Я нехотя поднялся и встал у окна.
Дверь распахнулась без скрипа. В проёме возвышалась грузная фигура в безразмерном балахоне. Я вздрогнул, помимо воли вспоминая балахонщика.
— А ты чего в темноте сидишь? — из-за спины фигуры раздался голос Витории. Наваждение пропало, и я был безмерно этому рад. Встречаться с жителем Великой Пустыни мне больше не хотелось. Никогда. И я очень надеялся, что мироздание нас больше не сведёт в одной точке пространства.
Витория кашлянула, как бы напоминая про свой вопрос.
— Как-то спокойнее так, — я пожал плечами, рассматривая гостя. Это был другой палач. Не тот, с которым меня свела дуэль. Тот был худой, волосатый и угрюмый. Этот был лысый, толстый, неповоротливый и весь какой-то заплывший, что ли. И тоже угрюмый. От подъёма в башню он тяжело дышал. И то и дело вытирал ладони о балахон.
Витория достала из Тайника канделябр со свечами, зажгла его и поставила на стол.
— Так-то получше будет, — девушка обвела взглядом комнату, озарённую жёлтым светом. Засмотрелась на дрожащие на противоположной стене тени. И вернулась взглядом ко мне.
— Показывай.
Я не стал ждать, чтобы мне повторяли. Подтянул рукав вверх и показал Печать палачу.
Тот молча взял мою руку в свои и принялся рассматривать рисунок со всех сторон. Я содрогнулся, почувствовав холодные, потные ладони. Как будто прикоснулся к жабе.
— Дориан сказал, что мою невозможно удалить без твоей. Ну, то есть…
— Что удалять надо в том же порядке, в каком Печати ставили, — пробасил палач, не переставая вертеть мою руку.
— А-а-а, — я сделал вид, что все понял.
— Но я это говорил до того, как увидел Главную Печать, — спустя некоторое время снова подал голос палач.
Вообще я заметил особенность: Палачи этого мира были угрюмы, немногословны и как бы незаметны. Хоть и не рубили головы на плахе, а всего лишь стирали или замораживали картинки.
— А теперь? — не выдержала затянувшейся паузы Витория.
Палач поднял свободную руку, призывая киллершу к тишине, и снова принялся разглядывать узор. Мне показалось, что это длилось вечность и ещё столько же. Я смотрел по сторонам, чтобы не смущать палача своим пристальным взглядом. Всё, что я успел заметить — так это почерневшую сетку из моих капилляров, которая расползлась ещё шире. Но это было предсказуемо. Я же сам поставил действие высасывателя энергии на ускорение. И, несмотря на то, что с виду я вроде как был бодр, весел и чувствовал себя нормально, рука как бы намекала, что таймер тикает. И желательно стереть моё творчество как можно скорее.
— А теперь я говорю, что это невозможно.
Голос палача, тихий и размеренный, почему то показался мне громом. Над одинокой заброшенной башней. Две синие молнии убийственного взгляда Витории не заставили себя долго ждать. Вот и разразилась гроза.
— Что значит, невозможно? — несмотря на взгляд, полный ярости, голос киллерши был убийственно спокойным.
— То и значит. Энергия, вложенная в Печать, превосходит мои силы. Удаление рабских Печатей — дело очень и очень сложное. И дорогое. А тут не просто рабская Печать. Да пребудет в светлой памяти Фиоренус — её создатель — кто-то мастерски изменил её плетение. Здесь нужен Источник. У меня его нет. Единственный, который был в Вейсбурге, отозван в столицу.
— И что же нам делать, милейший? — вкрадчиво поинтересовалась Витория.
— Напишите завещание. Попрощайтесь с близкими. Эта Печать тянет соки из вас обоих. И тянет быстро.
Ну, тут меня Палач не удивил. Как, впрочем, и Виторию. Она сама именно этого и добивалась.
— Если я всё верно рассмотрел, вам осталась пара дней. Не больше. Проведите это время с пользой. Конечно, можете обратиться к первоисточнику. Наверняка где-то есть записки Фиоренуса, в которых он говорит, как рвать связи. Но я бы на это сильно не рассчитывал.