Мы с тварью пронеслись друг мимо друга, обменявшись ударами. Только на миг разминувшиеся с моей головой когти чудовища рассекли воздух в миллиметрах от макушки, а вот Реквием попробовал кровь врага.
И она пришлась ему по вкусу. Я ощутил ликование клинка, как свое собственное, и только вид впитывающейся прямо в сталь крови помог не поддаться пьянящему чувству.
Оборотень коснулся длинной раны на боку, будто не мог поверить, что она реальна. Зарычав от боли, досады и ярости, он снова бросился на меня.
Чудовище сократило разделяющее нас пространство одним могучим прыжком. Я отразил один удар, увернулся от другого и метнулся в сторону. Страшные челюсти клацнули прямо над ухом.
Времени на атаку не было — оборотень неистово замахал лапами, едва не вспоров мне брюхо. Я пятился, отражая град ударов и стараясь не попасть в смертоносные челюсти монстра. Не знаю, стал бы я оборотнем, если бы получил укус, но проверять это не хотелось.
Бок обожгло болью. Рубаха сразу же намокла от крови. Дело плохо.
Приняв клинком новый удар, я подался вперед и крутанул оружие, врезав врагу прямо по зубам эфесом. Уродливая голова дернулась, и я атаковал еще раз, оставив на груди твари широкий порез.
Оборотень взвыл от боли, и этот звук показался мне пьянящей музыкой…
Мне?..
Тряхнув головой, я очистил разум от воли проклятого меча.
Замешкавшись лишь на миг, я едва не погиб! Оборотень целился точно в горло. Я отшатнулся. Клянусь, я ощутил его дыхание прямо на своей шее. Пробрало до мурашек.
Удар лапой, и я пролетел через стол. Ударившись о доски пола, невольно позавидовал мощи этой зверюги — так легко швырнуть почти девяносто килограмм на три метра сможет далеко не каждый.
Оборотень прыгнул вперед. Он приземлился на стол и проломил столешницу, на миг потеряв равновесие. Вскочив, я пронзил грудь врага мечом. Легко войдя в плоть, лезвие вышло из спины.
Все кончено!
Но так думал лишь я. У оборотня оказалось свое мнение на это счет.
Он взревел так, что у меня заложило уши. Схватившись одной лапой за торчащее в груди лезвие, тварь подтянула меня ближе и замахнулась второй. Изо всех сил рванув Реквием на себя, я высвободил оружие.
Скрюченные пальцы оборотня упали на пол.
Крутанувшись, я пропустил лапу существа за спиной. Не встретив сопротивления, оно «провалилось» вперед, подставив под удар шею.
Реквием взметнулся вверх и резко опустился.
Тело оборотня и его отрубленная башка упали на почти пол одновременно.
Реквием нетерпеливо подрагивал в моей руке, призывая дать ему еще крови. Клинок жаждал. Он хотел раз за разом погружаться в уже безжизненное тело. Он приказывал, требовал, умолял…
Рука поднялась сама собой, но, в последний момент, я сдержал удар. Рукоять меча напоследок зло обожгла пальцы, и распалась кровавыми каплями.
Все кончено.
Я шумно выдохнул, пытаясь успокоить бьющееся, как ненормальное сердце.
Кончено.
Стараясь не поскользнуться на растекшейся по полу крови, я подошел к Густаву. Тот съежился в самом углу дома и бормотал какие-то молитвы, уткнувшись головой в пол.
— Эй, — я осторожно коснулся его плеча.
Густав заорал, как ошпаренный и отшатнулся. Он уставился на меня полными ужаса глазами.
— Спокойно, — я миролюбиво поднял руки. — Все закончилось. Оборотня больше нет.
Губы мужчины продолжали трястись, но взгляд стал более осмысленным. Он часто заморгал, стрел с лоснящегося лица слезы, и, кажется, немного успокоился.
— Ты как?
Густав быстро ощупал себя.
— Милостью Света, со мной все в порядке, — облегченно выдохнул он, поднимаясь на ноги.
— Ну да, — я скривился, — не стоит благодарности.
Пропустив колкость мимо ушей, новый знакомый уставился на мои раны и сделал шаг назад.
— Он укусил тебя?
Ага, стало быть, не зря я опасался укусов оборотня. Ну хоть к чему-то жизнь меня подготовила. Впрочем, если бы не Реквием, все сложилось бы иначе.
— Только когтями подрал, — я тоже осмотрел себя, пытаясь оценить нанесенный ущерб — адреналин все еще притуплял чувства. — Надо бы промыть и обработать чем-то…
— Хорошо, — поспешно закивал Густав. — Это хорошо. Ты садись, я все сделаю.
Грузный мужчина засуетился. Он бегал туда-сюда, осторожно обходя особо крупные лужи крови и стараясь не смотреть на мертвого оборотня. В глубине души я надеялся, что Густав, являясь, по его словам, жрецом, умеет заживлять раны с помощью магии… или как это тут называется?..
Но я ошибся.
Густав принес таз с водой, тряпки, какой-то пузырек и иголку с ниткой. Вновь оставив меня одного, он сходил в сени и притащил оттуда мутную бутылку.
— Выпей, полегчает, — он поставил ее передо мной.
Я послушно сделал глубокий глоток. По горлу, словно лава растеклась. Я закашлялся и несколько раз глубоко вдохнул. Не знаю, что это, но уверен, что оно способно гореть…
— Сейчас полегчает, — Густав улыбнулся.
Он плеснул себе на руки из всё той же бутылки, растер их, после чего полил еще и иголку.
Так себе стерильность, конечно…
Надеюсь, это поможет. Не хотелось бы после победы над оборотнем сдохнуть от какой-то инфекции.
Пока Густав промывал, обрабатывал и зашивал мои раны, я шипел, матерился сквозь зубы и налегал на настойку. Пойло, конечно, отвратительное, но, после драки с оборотнем, прямо то, что доктор прописал.
Развезло меня с него, конечно, прилично. Но, когда разум немного затуманился, притупилась и боль.
— Густав, расскажи мне про этот Деймос, — попросил я. — Надоело ни черта не понимать.
— Хм, — тот вытер пот со лба тыльной стороной ладони, — А с чего начать-то?
— Желательно, с начала.
Густав хмыкнул.
— Так весь остаток ночи проговорим, еще и останется. А тебе отдых нужен. Может, завтра?
— Сегодня. Можно вкратце. Но сегодня. — Настоял я. Откладывать экскурс в историю этого места мне не хотелось. Доводы в пользу своего решения я незамедлительно озвучил собеседнику. — А то завтра опять случится какое-то дерьмо, и я снова останусь без ответов.
— Ну, как скажешь, — Густав вздохнул.
Ненадолго он замолчал и задумался, видимо, планируя дальнейший рассказ. Я не торопил. Молча смотрел, как Густав, сопя, накладывает мне повязки из чистой, по его мнению, ткани. Наконец, тяжело вздохнув, он начал свой рассказ:
— Давно, больше сотни поколений назад…
— А можно как-то ближе к делу? — я сделал еще один солидный глоток, запоздало сообразив, что он уже точно был лишним.
Густав бросил на меня укоризненный взгляд и покачал головой, однако, продолжил:
— В те времена все шесть королевств жили в мире. Но потом появились разногласия. Их становилось все больше. Они переросли в стычки, а стычки стали войнами. Тогда началось Время Раздора. Кровь пропитала земли, она слилась с тьмой людских сердец и породила то, что называли Мраком.
— Мрак не в смысле темнота?
— Нет, — Густав снова покачал головой. — Точного его описания нигде не осталось. Говорят, что Мрак — жуткое чудовище, тень от которого могла разом накрыть целое королевство.
Звучало крайне паршиво. Но в этот раз я решил оставить ехидный комментарий при себе.
— Время Раздора сменилось Временем Истребления. Мрак убивал людей, стирал в пыль города, но, что еще хуже, многие уверовали в него, как в божество. Стали поклоняться, обрекая свои души на вечные муки.
— Погоди, — все же встрял я, — А что Свет? Паладины поклоняются ему. Ты тоже молился. Свет — тоже воплощение?
— С той лишь разницей, что он горит только в сердцах праведных, вселяя в них доблесть и жертвенность. У него нет воплощения. Свет дает силу верным, но, во Время Истребления, он почти угас. — Густав сложил руки на груди, словно проповедник. — Но были и те, кто не побежал и не преклонил колени перед Мраком. Величайших из героев древности призвал в свою башню Верховный маг Аластор. Вместе с другими волшебниками Круга Тайн, он создал артефакты — могущественные орудия, равных которым не было и не будет…