— Реквием один из артефактов? — догадался я.
Густав кивнул.
— Все маги Круга Тайн отдали свои жизни, чтобы даровать выжившим надежду. Шесть артефактов были созданы из самого естества магии, человеческих душ и крови будущих владельцев. Вооружившись ими, шестеро героев бросили вызов Мраку. И победили.
— За это можно выпить, — я отсалютовал Густаву бутылкой, хлебнул прямо из горлышка, и скривился.
Густав хмыкнул, взял у меня бутылку и тоже отпил из нее.
— Герои победили, да. Но они нарушили клятву, что дали Аластору. Никто не вернул артефакты в башню, именуемую Вечным Шпилем. Герои возвратились каждый в свои земли и стали править ими. Время Истребления сменилось Временем Надежды. Основанный тогда орден паладинов защищал добродетели и уничтожал зло везде, где оно давало ростки.
— Пока все звучит не так плохо, — рассудил я. — Добро победило, да? Как же вы дошли до жизни такой?
— Гордыня, тщеславие, зависть, гнев, жажда власти… Всё, чем являлся Мрак, не сгинуло вместе с ним. Его естество отравило артефакты, извратило, а через них — и их владельцев. Победившие Мрак герои вступили в схватку друг с другом, вновь утопив свои земли в крови.
Я нервно сглотнул, вспомнив, как меч пытался завладеть мной. Выходит, все это не сказки? Пока я пытался уложить все в голове, Густав продолжал свой рассказ:
— Аластор силой перенес героев в свою башню. Он создал заклинание, способное запечатать силу артефактов. Магу удалось убедить бывших союзников сложить оружие. Но…
Густав снова приложился к бутылке. Он уставился в пространство перед собой и замолчал.
— Но… — начал я, когда молчание затянулось.
— Но, — Густав шмыгнул носом, — когда Аластор накладывал печать, король Аларик, правитель Деймоса, забрал свой верный меч Реквием, чтобы с его помощью положить конец распрям и уничтожить всех, кто посягает на власть. Но другие правители решили также. Они не дали Аластору закончить заклинание, взяли оружие и сцепились друг с другом. Аластор прекратил кровопролитие, и при помощи магии вернул каждого из героев в его земли. Но ритуал печати был нарушен. Аластор сдерживал высвободившуюся силу, пока не стихающие ни на миг войны терзали наши края. Орден паладинов направил отряды к каждому правителю, чтобы призвать их к миру. Но было уже поздно… Силы Аластора иссякли. Высвободившаяся от сломанной печати магическая энергия разорвала земную твердь и оттолкнула королевства друг от друга. Началось Время Раскола. Время, в которое мы и живем.
— Осколок Деймос, — прошептал я.
— Именно, — Густав кивнул. — Теперь это лишь осколок. Как и другие, он застыл среди пустоты.
— То есть, — меня вдруг осенило, — если долго идти в одном направлении, то, что, можно дойти до края Деймоса?
Густав кивнул.
— С ума сойти, — только и смог выдохнуть я. — А что там?
— В сказаниях написано, что там лишь тьма и смерть. Никто не покинет Деймос живым.
— А что насчет того, чтобы живым сюда попасть? У меня как-то получилось…
— Ответа на этот вопрос у меня нет, — Густав беспомощно развел руками. — Могу лишь сказать, что тебя призвали некроманты — колдуны, последователи Мрака. Судя по тому, что ты рассказал, они выполняли приказ Аларика. Но каковы были их намерения — мне неведомо.
— А кому они ведомы?
— Не знаю… другим некромантам? — поднявшись, Густав размял спину. — Мы засиделись. Пора спать.
— Погоди, — я поймал мужчину за руку. — А кто такой Алый Страж?
— Никто из ныне живущих его не видел. Разве что паладины. Я знаю лишь, что именно Алый Страж сразил Аларика.
— А Аларик просил меня за него отомстить, — я задумчиво почесал голову. — И как я это сделаю? А главное — зачем?
— Не могу знать, — только и покачал головой Густав. — Я всего лишь верный слуга Света, и твое предназначение мне неведомо. Могу дать только один совет — отдай меч паладинам и покайся.
С этими словами Густав направился к тому месту, где лежал убитый оборотень. Только сейчас я обратил внимание на то, что чудовище вернулось в человеческую форму. Густав брезгливо повернул головой отрубленную голову и посмотрел в мертвые глаза.
— Это наш охотник, — вздохнул он, — Себастьян…
На миг мне показалось, что добродушное лицо Густава помрачнело. Но света не хватало, да и глаза у меня от усталости уже слипались.
Показалось. Надо поспать.
10. Воздаяние
Утро началось не с кофе, а с дикой головной боли — последствие выпитого вчера. Кроме головы, болели оставленные оборотнем раны. Не поднимаясь с кровати, я посмотрел в окно — ночь. Или день? Как местные отличают одно от другого при условии, что в небе всегда только звезды и две луны?
Надо бы спросить у Густава.
Но потом. Все потом. Сейчас хотелось еще полежать. Подумать.
За последнее время столько всего произошло — в голове не укладывается. Я поймал себя на мысли, что перестал считать все окружающее меня каким-то безумием. Пусть и запоздало, но осознание того, что все вокруг реально, все же пришло.
Это новый мир. Он другой. Здесь свои законы. Свои условия. Я или приму их, или умру. А что будет, если я умру в этом мире? Вернусь ли я обратно в свой? Но там-то я точно умер, так что вряд ли. Да и здесь, выходит, я оказался не случайно. Меня призвали. Жаль, что сами призыватели умерли, так и не рассказав мне, чего они точно хотят.
Остается только действовать по ситуации.
Ситуация…
Радовало в ней только то, что все свои дела в «прошлой жизни» я закончил. Марина и Алиса в безопасности и при деньгах. Они справятся. Начнут новую жизнь. Эдуард застрял на Деймосе вместе со мной. Отсюда он им не навредит. Может, он вообще умер в лесу. А если не умер — я это исправлю.
Голова заболела сильнее. Это потому что в последнее время я слишком много думаю, или потому что вчера меня швырнул об пол оборотень?
Встав с кровати, я потянулся и сразу же поморщился от боли почти во всем теле. И где Катерина со своей магией, когда она так нужна? Вспомнив девушку, я улыбнулся — странная, конечно, но что-то в ней есть.
Катерина сказала, что сама меня найдет. Поскорее бы. Может, хоть она сможет пролить свет на происходящее.
— Пролить свет, — вслух повторил я.
Вспомнил, как девушка излечила мои раны золотым сиянием, и улыбнулся собственному каламбуру. Но вряд ли его кто-то здесь оценит. Мало ли, сожгут еще на костре за шутки над святой.
За дверью послышались тяжелые шаги. Заскрипели половицы.
Густав.
Это точно он. Остановился за дверью и сопит, как паровоз. Отдышка.
Спустя минуту, когда сопение Густава стало тише и спокойнее, он постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел в комнату. В руках он нес таз с водой, а подмышкой зажал какой-то сверток.
— Уже проснулся? Хорошо. — Он поставил таз на стол. — Я тебе тут чистую одежду принес, вместо той, что оборотень подрал, — Густав протянул мне тот самый сверток — неаккуратно сложенные вещи. — Должно быть в пору. Я одежду у нашего кузнеца взял — вы с ним похожи.
— Спасибо.
Густав только рукой махнул:
— Давай обработаю раны и пойдем.
— Куда?
— Надо провести обряд о душе Себастьяна и сжечь тело. — Густав тяжело вздохнул, и принялся за работу.
Пока он колдовал над ранами, я смотрел в окно. Шел дождь. Опять. Правда, сейчас он едва моросил, оставляя на окнах тонкие дорожки стекающих капель. Приглядевшись, я подумал, что… стало чуть светлее. Или показалось?
Точно, я же хотел об этом спросить!
— А как вы отличаете день от ночи?
Густав улыбнулся:
— Это легче, чем кажется. — Он ненадолго задумался. — Днем — чуть светлее, ночью — совсем темно. А еще дождь — сильный бывает только по ночам. Думаю, ты скоро разберешься.
— Надеюсь… — протянул я, посмотрев на неприветливое темно-серое небо.
Кажется, оно и вправду стало чуть светлее.