Быстро сообразив, что от этого разговора, скорее всего, зависят наши жизни, я перебил его.
— Мы из Антли.
— Моя жена из Антли, — хмыкнул все тот же человек. — Нас женил местный жрец, Гаспар. Как он, кстати?
Никакого жреца по имени Гаспар я не знал, но не спешил в этом признаваться. Густав говорил, что он единственный жрец в Антли. Что-то мне подсказывало, что вопрос был с подвохом.
— Ни одного Гаспара в Антли отродясь не было. Еще и жреца. Жрец в наших краях один, Густавом кличут, — я постарался придать своему голосу как можно больше дружелюбности и специально подбирал слова, чтобы сойти за местного жителя. — Ты, верно, был так счастлив, что слишком много выпил на своей свадьбе, добрый человек.
— Не, он напился, чтобы его женушка казалась ему смазливее! — хохотнул кто-то со стены.
Остальные стражники тоже рассмеялись. Обстановка стала чуть дружелюбнее. Или нет?..
— Ну и как поживает Густав? — поинтересовался все тот же голос, когда смех стих.
— Уже никак, — я развел руками, — его вчера задрал оборотень.
А вот это я сказал уже зря. Люди на воротах напряглись. Опущенные было луки вновь поднялись. Черт! Почему я сразу не подумал, что теперь они могут начать подозревать кого-то из нас?
— И что стало с оборотнем?
— Сгорел… вместе с храмом. — Я решил благоразумно умолчать о своей роли в этих событиях.
— Дела… — протянул стражник. — Ладно, поступим так. Будете подходить по одному. Один зашел, другие ждут, пока мы не позовем. Дернетесь — получите стрелу. Понятно?
— Понятно, — кивнул Отто. — Я буду первым.
— Слезай с кобылы и подходи, — велел стражник.
Пока мы с Диего смотрели, как Отто идет к воротам, паладин шепнул мне:
— Складно врешь.
— Я не вру.
— Так ты и правда сжег храм, чтобы избавится от оборотня? — удивился Диего.
— Ага, — и снова я не покривил душой — формально, все сказанное являлось абсолютной правдой: Густава убил оборотень, оборотень сгорел в храме, храм поджег я.
— А чего сразу не сказал?
— Так меня никто и не спрашивал. — Я только плечами пожал.
— Ну ты даешь, — покачал головой паладин и впервые улыбнулся мне. — Как тебя зовут-то хоть?
— Александр.
— Второй! — позвали со стены.
— Иди, — велел мне Диего.
Едва я ступил за ворота, как меня обступили воины. Все вооружены и настроены крайне решительно. Об этом свидетельствовали направленные на меня копья и луки. Я миролюбиво поднял руки — не хватало еще получить стрелу на финишной прямой.
Кто-то схватил мою ладонь, и ее незамедлительно обожгло болью.
— Вы что творите⁈ — я одернул руку — ладонь рассекли ножом.
Царапина, но неприятная.
— Проверяют, не оборотень ли ты, — прозвучал голос Отто.
Я не видел паладина, он говорил откуда-то из-за спин окруживших меня стражников.
— Если бы я был оборотнем, то остался бы в Антли. Там хватает простых людей и нет воинов — жри, не хочу.
Стражники заулыбались. Один из них снова взял мою руку и придирчиво осмотрел порез.
— Человек, — вынес он свой вердикт, и копья от моей груди незамедлительно убрали. — Добро пожаловать в Дарремшир.
— Вот уж спасибо, — скривился я.
— Третий, твой черед! — прокричал голос сверху.
Меня не сильно подтолкнули в спину, чтобы освободил место. Выйдя из кольца стражников, я увидел Отто. Он стоял чуть в стороне, с таким же, как у меня, порезом на ладони.
— Оборотни боятся серебра, — пояснил паладин, проследив мой взгляд.
— Они этот нож хотя бы моют? — без особой надежды поинтересовался я.
Отто только пожал плечами.
В таверне кипела жизнь: люди весело переговаривались, между грубых столов сновали подавальщицы с подносами, а на небольшом помосте даже играли музыканты. Трудно было поверить, что за этими стенами царит вечная ночь и тьма, в которой шныряют кровожадные чудовища.
Паладины выбрали самый дальний из свободных столов, коих в этом заведении практически не было. Мы расселись и на этом все. Отто даже местную официантку к нам не подпустил, жестом отослал ее прочь.
Я удрученно вздохнул:
— Вы, ребята, не знаете, что значит не привлекать внимания, да?
— О чем ты? — Отто оглядел себя. — Мы ничем не выделяемся.
Кажется, они, действительно, ничего не понимали.
— Ничем? Да у вас на лбах написано — «смотрите на нас, у нас важная миссия, мы не простые люди». Лица попроще сделайте, закажите что-нибудь… — предложил я. — Мы же вроде как усталые путники. Что обычные мужики делают в таверне ночью?
Паладины переглянулись.
— Спят? — предположил Диего.
Я закатил глаза.
— Посмотри на всех этих людей, — я обвел рукой полный галдящий зал, — похоже, что тут все спят? И вон, у очага есть свободное место, можно пересесть туда, обсохнуть и согреться.
— Но там полно людей.
— В том-то и дело, Отто, — сказал я, — Чтобы не привлекать внимания. Надо смешаться с толпой, а не выделяться из нее.
— Он, кажется, прав, — неожиданно поддержал меня Диего.
Отто нахмурился, но все же кивнул.
Мы перебрались за общий стол, заняв места поближе к очагу. Отсюда как раз только что ушли четверо заросших бородами неопрятных мужика. Причем сами они ушли, а запах пота остался…
Поначалу я скривил нос, но потом задумался — а когда последний раз мылся я сам? Протирание влажной тряпкой или намокание под дождем не в счет. Да уж, не удивлюсь, если от меня разит не менее забористо, чем от остальных, а сам я просто принюхался.
Отто молча встал из-за стола, и направился к трактирщику, который стоял за широкой стойкой. Они перекинулись парой слов, после чего паладин положил что-то на стойку и вернулся.
— Есть свободная комната, — сказал он в своей обычной лаконичной манере. — Я заплатил. Еду скоро принесут.
— Значит, ты сегодня угощаешь? — услышав о еде, я приободрился.
— А у тебя есть деньги? — вместо ответа, спросил Отто.
Я покачал головой.
— Значит, останешься мне должен, — уголки тонких губ паладина чуть приподнялись, видимо, обозначая подобие улыбки.
Что же, кажется, вечер пройдет не так уж и плохо.
Номер нам достался явно не люксовый: четыре стены, окно, две кровати и ржавые кривые гвозди в стене, чтобы повесить одежду. Удобства на улице. Все.
Да, это лучше, чем мокнуть под дождем, но и далеко не предел мечтаний. Очень далеко. Я бы даже сказал, недосягаемо далеко. Но настроение все равно не особо испортилось: я был сыт, обсох и, главное, жив. Грех жаловаться.
Я даже не сильно расстроился, когда узнал, что кровати займут благородные господа рыцари, а мне придется расположиться на жестких досках. Глаза от усталости уже закрывались сами собой, так что я готов был уснуть где угодно, хоть в хлеву.
Но паладины ложиться не спешили. Сначала они взяли одну из кроватей и перетащили ее к двери, подперев ту изголовьем. Видимо, засов показался им недостаточно надежным. Потом неугомонные ребята начали чистить и точить оружие. Впрочем, скрежет точильных камней по лезвиям в некотором роде даже успокаивал. Еще бы стены потолще, чтобы не слышать гул таверны…
Я перебрался в дальний угол, подложил под голову свернутую куртку, и задремал. Уже сквозь сон я услышал, как рыцари убрали оружие и начали что-то монотонно бормотать. Приоткрыв один глаз, я увидел, что Отто и Диего стоят на коленях перед окном и молятся.
Что ж, надеюсь, они и за меня замолвят словечко. Немного удачи мне бы точно не помешало.
Я проснулся ночью. С точным определением времени суток на Дэймосе у меня все еще оставались большие проблемы, но сейчас сомнений не было — полночь или около того. Луны высоко — я видел их в верхнем углу окна. Луны заглядывали в комнатушку через узкую щель между замызганными занавесками.
Спать хотелось сильно, но я не мог понять, почему проснулся. Неудобно лежал? Повернувшись на бок, я подавил стон — давненько я не спал на полу. Отвык. Поерзав и, вроде бы, устроившись, я закрыл глаза, готовый вновь провалиться в сон, но так и не смог уснуть.