Женские изображения, выражающие ту же идею, встречают и в других странах Азии. В Корее найден бронзовый головное убор шамана (первых веков нашей эры), украшенный четырьмя симметрично расположенными фигурами, каждая из которых представляет собой изображение с тремя парами рук, воздетых кверху (находится в экспозиции музея Гимэ в Париже). Своеобразные аналоги культовых изображений женщин можно найти и в земледельческом Китае. Глиняный погребальный сосуд неолитического времени расписан геометрическими фигурами, между которыми помещены изображения женщин с воздетыми руками и кругами-грудями, показанными вне туловища (хранится в музее Гимэ в Париже, экспозиция 1979 г., ЕО 2782). Наконец, среди китайских графических форм встречаются в эпоху бронзы иероглифы, близкие к монгольским петроглифам описанного типа: так солярный круг с оленьими рогами обозначает охоту и мать-прародительницу [Серкина, 1982], а на китайской пиктограмме «му» (мать) также передан основной женский отличительный знак — груди в виде двух точек. Особенно интересен иероглиф «шоу» (долголетие), где в наиболее ранней графической форме переданы в одном случае два, в другом — три поколения женщин с воздетыми к небу руками, широко расставленными и согнутыми в коленях ногами [Канси цзыдянь, 1958; см. также: Nowgorodowa 1982 (I), с. 21-22].
В Хакасии ближайшими параллелями петроглифам и синхронным им гравированным на плитах изображениям женщин-рожениц и быков являются каменные стелы энеолитического времени. На этих сигарообразных изваяниях с большими животами выбиты солярные знаки (вспомним такие же знаки с оленьими рогами из Китая иньского времени, имеющие значение «мать-прародительница»), которые часто сочетаются с головами баранов и других рогатых животных — тотемных предков. Интересно также отметить наличие на некоторых из этих стел нескольких вертикально расположенных одна над другой голов. Очевидно, перед нами снова воплощение в камне той же идеи преемственности многих поколений, которая существовала у энеолитических племен, живших на соседней с Монголией территории, имевших сходный обряд погребения, керамику, ритуальные песты и аналогичные гравировки на скалах и погребальных плитах. (46/47)
Вероятно, сама идея матери-прародительницы и отца-предка в облике рогатого копытного возникла у разных народов абсолютно конвергентно на одинаковой стадии их развития. Так, в Африке и Юго-Восточной Азии встречены многоликие вертикальные скульптурные изображения. Женские фигуры с Тайваня показаны рожающими и часто связаны контекстом с изображениями копытных животных. На тотемных столбах индейцев Канады изображены предки, роженицы, солярные знаки и непременно тотемное животное или птица. Изображения расположены по вертикали столба во всю высоту, выражая, вероятно, ту же идею преемственности поколений, что и в Азии. Список аналогий, который можно было бы продолжить, лишь доказывает, сколь универсален возникший у разных народов на разных материках миф о творении вселенной, происхождении жизни, о месте женщины-первопредка в происхождении человека. Миф этот, трансформируясь и теряя свою первоначальную форму, у отдельных народов необычайно долго сохраняется в фольклоре, как это случилось, в частности, в Монголии.
Очень интересное изображение обнаружено нами на скальных выходах в Среднегобийском аймаке. Здесь на одном рисунке представлены две женщины, расположенные головами в разные стороны. Можно было бы, конечно, предположить, что это двухголовое чудовище, но аналогии с разных территорий убеждают в том, что это, вероятнее всего, две женщины, как бы рожающие друг друга, т.е. каждая из них может считаться матерью другой. Таким образом, здесь мы должны видеть то же самое выражение бесконечности человеческого рода, что на трехступенчатых петроглифах. Характерно, что точно так же изображены две женские фигуры на палеолитическом рельефе во Франции [Lalanne, 1911, с. 257, рис. 1]. Наконец, в возможности предложенного толкования двухголовых женских изображений убеждают уникальные находки М.Д. Гвоздовер в палеолитической стоянке Ростовка, где костяные фигурки женщин были положены головами в разные стороны вплотную друг к другу (по реконструкции автора раскопок), т.е. передана та же идея их взаимосвязанности в природе.[3]
Петроглифы Чулуута дают возможность проследить несколько этапов видоизменения образа матери-прародительницы, причем даже в рамках двух эпох. Находка на памятнике Чулуут I рисунка, являющегося ступенькой в трансформации этого образа, — счастливый случай, помогающий понять большую серию изображений, не похожих ни на какие другие. Этот рисунок (№ 18) выбит среди множества изображений быков и баранов в самой укромной торцовой части огромного валуна и различим (да и то едва) только в лучах заходящего солнца.
3
Благодарю М.Д. Гвоздовер за эту интересную информацию и демонстрацию материала задолго до публикации.