Анализ тамг на монетах Хорезма, Бухары и Самарканда, предпринятый Б.И. Вайнберг [Вайнберг, 1972; Вайнберг, 1977], подтвердил общность их происхождения, восходящего ко II—I вв. до н.э. (даты первых монет с тамгами в Хорезме и Бухаре) и связанного с кочевыми племенами, принимавшими участие в разгроме Греко-Бактрии. Вместе с тем Б.И. Вайнберг пришла (118/119) к выводу, что тамги правителей Хорезма и Согда (Самарканда и Бухары) резко отличны от тамг кушанской и эфталитско-хионит- ской групп, а также от тамг туранско-кангюйской группы (район Сырдарьи).
Таким образом, нумизматика, с одной стороны, подтверждает сведения китайских источников о появлении кочевых династий общего происхождения («юечжи дома Чжаову»)[2] в ряде областей Средней Азии со II в. до н.э. или несколько позже; с другой стороны, она позволяет отрицать отождествление племен, выдвинувших эти династии, с кушанами. По нашему мнению, основанием для такого отождествления послужило обозначение этих кочевников юечжами по сходству с кушанами и в связи с их соучастием в разгроме Греко-Бактрии. В то же время в источниках нет данных, позволяющих ставить знак равенства между «юечжами Чжаову» и кушанами («большие юечжи»). Не подтверждает это и анализ тамг правителей. Поэтому происхождение династий Самарканда, Бухары и Хорезма от «юечжей дома Чжаову» не означает их кушанского происхождения.
Рис. 56. Тамги хуннского времени. Цагаан-гол
Имеющиеся в нашем распоряжении материалы позволили Б.И. Вайнберг и мне высказать предположение, что на территории Согда во II—I вв. до н.э. возникли политические объединения, возглавляемые кочевыми владетелями, принадлежащими к иному юечжийскому «дому» (роду, семье), чем кушаны. Их власть не позже начала I в. до н.э. распространилась и на (119/120) Хорезм, следствием чего явилось возникновение хорезмийского монетного чекана в подражание тетрадрахмам Евкратида. Возможно, именно существование этих юечжийских владений ограничивало на юге власть Кангюя и препятствовало продвижению власти кушанского дома на север (к северу от Бактрии). Часто встречающееся в литературе мнение о том, что в I в. до н.э. — начале I в. н.э. Кангюй распространял свою власть на Согд [Массон, Ромодин, 1966, с. 64, 65, 205; История таджикского народа, 1963, с. 345; Литвинский, 1968, с. 16 и сл.], основано на смешивании поздними китайскими хрониками представлений о Кане (Согде) и Кангюе. Китайские хроники и античные историки упоминают различные племена, принимавшие участие в низвержении Греко-Бактрии, и существует обширная литература, посвященная выяснению соответствий имен кочевых племен в этих двух группах источников [Markwart, 1901, с. 204-210; Tarn, 1951, с. 284-288, 292-297; Толстов, 1948(II), с. 139]. В широкое движение кочевых племен во II в. до н.э. были вовлечены различные племенные группы. Поэтому до сих пор является проблемой выяснение этнической принадлежности той группы племен, которая получила в китайских хрониках название «юечжи дома Чжаову». Однако некоторые соображения по этому поводу можно привести уже сейчас.
В археологической литературе по Средней Азии довольно часто высказывалось мнение о сарматском происхождении части кочевых племен, принимавших участие в разгроме Греко-Бактрии (см., например, [Обельченко, 1954]). Материал по тамгам, изученный Б.И. Вайнберг и мной, может служить подтверждением этого тезиса (см. [Вайнберг, Новгородова, 1976, табл. II]).
Прямые совпадения царских тамг с монет Хорезма и Согда и сарматских знаков Северного Причерноморья, казалось бы, не так уж и часты и встречаются на ограниченном числе памятников [Соломоник, 1959, № 38, 42, 43, 47, 57, 58]. В то же время число совпадений отдельных элементов подобного рода знаков или их вариантов довольно значительно [Соломоник, 1959, № 18, 23, 41-44, 47, 52, 55, 59, 61, 63, 65, 67, 69, 70 и др.]. К числу тамг этой группы, вне всякого сомнения, относятся три варианта тамг, представленных на монетах, известных по кладу из городища Дальверзин Ташкентского оазиса, и отдельные экспонаты в коллекциях среднеазиатских музеев [Толстов, 1948(II), с. 184; Массон, 1933, с. 7-8, 31, 80; Вайнберг, Новгородова, 1976, табл. II, тип V]. Один из вариантов этой тамги встречен на серебряном блюде с изображением охотящегося на кабанов кушан-шаха — сасанидского царевича, правившего на востоке «Кушанским царством» [Смирнов, 1909, с. 53, табл. XXV]. Блюдо датируется IV в., на нем имеется согдийская надпись, содержащая, по мнению исследователей, группу знаков, которую можно истолковать как нисбу, происходящую от древнего названия Ташкентского оазиса — Чач [Лившиц, Луконин, 1964, с. 170-171]. Вероятно, в III—IV вв. в Чаче у власти стояла династия, происходящая (120/121) из «дома Чжаову». Знаки, близкие к тамгам чачской династии III—IV вв., встречены и в Казахстане.
2
Для краткости обозначения этой группы племен, с которой связываются анализируемые тамги, чисто условно оставляю пока за ней название «юечжи дома Чжаову» или «юечжи Чжаову»; впоследствии, вероятно, станет возможным называть ее сарматской.