Изучение чулуутских рисунков весьма перспективно и с точки зрения датировки петроглифов Монголии. Следует заметить, что к настоящему времени четко выделены рисунки каменного века в пещере Хойт-Цэнхэрийн-агуй и в Аршан-хаде. Изображения эпохи ранних кочевников по аналогии с рисунками на оленных камнях были отнесены к I тысячелетию до н.э. К эпохе хунну отнесены профильные изображения экипажей и те фигуры животных, которые показаны в контексте (Яманы-ус), весьма сходные с таштыкскими миниатюрами, когурёскими росписями в Корее и ханьскими рельефами [Грязнов, 1971; Джарылгасинова, 1972; Сычев, 1970]. Датировка древнетюркских памятников облегчена аналогиями, обнаруженными на большой территории от Монголии до Венгрии, а также руническими текстами.
Вместе с тем в специальной литературе много лет дебатируется вопрос о датировке рисунков, выполненных охрой и распространенных в Забайкалье, Северной и Центральной Монголии, в основном в зоне тайги [Диков, 1958; Окладников, 1974; Дэвлет, 1976]. На них обычно изображены оградки, заполненные точками, хороводы людей, птицы с распростертыми крыльями, редко шаманы с бубнами и животные: медведи, кони. Спор идет вокруг даты (бронзовый век или эпоха ранних кочевников). Сторонников ранней даты смущает наличие в одно и то же время (скифское) двух различных изобразительных стилей рисунков, расположенных практически, как думали исследователи, на одной территории. Однако в последние десять лет удалось проследить различие территориальных ареалов этих петроглифов. Это связано с тем, что мы выделяем по археологическим данным две этнокультурные зоны в древней Монголии: восточную и западную. Рисунки, выполненные охрой, относятся к тому восточному ареалу культуры «плиточных могил», с которой связаны триподы, бронзовые ножи с фигурками людей и животных и, что самое существенное, монголоидный тип населения. Очевидно, более других исследователей прав Ю.С. Гришин, который (11/12) предполагает, что рисунки охрой наносились на скалы Восточной Монголии в течение всего I тысячелетия до н.э. [Гришин, 1975, с. 79]. Нам кажется, что длительность сохранения этнических традиций по материалам из «плиточных могил» Восточной Монголии подтверждает эту версию. Что касается западных и частично центральных районов страны, то там начиная с эпохи ранней бронзы (так называемое афанасьевское время) обитало европеоидное население. Им наследовали в карасукское время европеоиды с колесницами, а в скифское время — представители культуры оленных камней и «звериного стиля» в бронзовой индустрии и прикладном искусстве [Nowgorodowa, 1980].
Выделив памятники ранних кочевников, мы долгие годы не находили петроглифов предшествующей поры — так называемой карасукской культуры эпохи бронзы. Находки большой серии изображений колесниц облегчили эту задачу, но не решили проблему до конца. Наконец, до последних лет было неясно, какими петроглифами представлены в Монголии эпохи неолита и энеолита.
Все эти вопросы стало возможным обсуждать после открытия петроглифов Чулуута. Им была посвящена, в частности, наша рукопись «Петроглифы Чулуута» (закончена в 1979 г., ныне хранится у автора). После того как работа над ней, а затем и над рукописью данной книги была завершена, появилось несколько статей, посвященных вновь открытым петроглифам Центральной Азии, а также, что особенно интересно, несколько монографий [Шер, 1980; Окладников, 1980; Окладников, 1981(I); Окладников, 1981(II); Окладников и др., 1979; Окладников и др., 1980; Окладников и др., 1981; Дэвлет, 1981]. В результате в научный оборот введены серии аналогов монгольским петроглифам из смежных территорий Горного Алтая, Тувы, Южной Сибири, Средней Азии, Казахстана и Внутренней Монголии. Все они должны рассматриваться в совокупности, ибо только общий анализ всех известных ныне рисунков и сюжетов древности, выбитых на скалах Азии, позволяет определить принадлежность больших серий к той или иной эпохе.[2] Так, сюжеты конца каменного века и эпохи энеолита из Монголии частично аналогичны восточносибирским, частично тувинским и южносибирским, но все-таки большая группа рисунков из Монголии не находит себе прямых аналогий. Отдельные изображения можно без преувеличения назвать уникальными.
2
Ошибочные датировки и неправильное понимание семантики алтайских петроглифов Е.А. Окладниковой объясняется ее незнанием петроглифов с р. Чулуут, ибо в книге А.П. Окладникова «Петроглифы Чулутын-гола (Монголия)» изданы рисунки не с р. Чулуут, а из других мест: из Орхон сомона, Дуланы-узура, Улиастын-гола, Дагийн-гола — и даже несколько рисунков охрой из другого региона страны. Именно отсутствие информации с берегов Чулуута привело автора к досадным ошибкам: например, шляпа воина названа клювом (с. 38), рожающая женщина принята за мужчину, баран спутан с быком (табл. 81), лук — с секирой (С. 38). Как видим, полная публикация чулуутских петроглифов была бы своевременным предупреждением многих заблуждений.