Король Вальдемар поднялся на корабль и занял свое место. Замп, скрыв свой костюм под черным плащом, выждал мгновение из вежливости, затем шагнул вперед на сцену.
— Сегодня вечером к удовольствию короля Вальдемара и его видного окружения, мы вызовем к жизни далекое прошлое. "Макбет" легенда средневековой Земли. Античный текст каким-то образом попал в Кобл у залива Догадка в удивительную коллекцию Троудоураса Гассуна. Когда мы узнали о фестивале короля Вальдемара, мы поняли, что ничего не может быть более достойного чем возрождение архаичного искусства!.. Без всяких хлопот мы проведем вас через время и пространство в "пустынное место" где-то в Шотландии, где три оборванные ведьмы замышляют зло, которое и станет центром драмы.
Замп кивнул и шагнул назад.
Занавес поднялся со скрипом и скрежетом.
Первая ведьма: Когда при молниях, под гром
Мы в дождь сойдемся вновь втроем?
Вторая ведьма: Как только завершиться бой…
Наблюдая через глазок, Замп удовольствовался тем, что, по крайней мере, внимание короля Вальдемара было прикованно к происходящему. Он вспомнил о медлительности Гассуна. До сих пор тот в раздевалке? Нет. гассун вышел вперед, завернутый в плащ, в сапогах и капюшоне. Его царственность символизировали любопытные старые многозубые кусочки дерева и железа, и Замп должен был признать, что Гассун и в самом деле с любой точки зрения обладает королевским достоинством.
Дункан: Кто это весь в крови? Судя по виду,
Он может рассказать о ходе боя
С мятежниками.
Малькольм: Это тот сержант…
"Сцена Вторая прошла удовлетворительно,"- подумал замп. Теперь Сцена Третья и снова ведьмы в "степи возле Форреса".
Первая ведьма: Сестра, где ты была?
Вторая ведьма: Свиней травила.
Третья ведьма: А ты сама сестра?
Первая ведьма: У шкиперши…
Замп, как Макбет вышел на сцену, с Банко. Двое слушали пророчиц и узнали новости о Россе и Ангусе.
Сейчас опустился занавес на Сцене Третьей-с-половиной, той сцене, которую интерполировал Замп как в соответствии со своей теорией об улучшении настроения, так и для того чтобы лучше показать холодную и изысканную красоту Дамсель Бланч-Астер.
Декорации сменили. Сцена стала внешним садом в замке Гламис. Занавес подняли, открыв Леди Макбет за столом пишущей письмо птичьим пером. Как Замп сконструировал эту сцену, она должна была читать письмо поощряющее Макбета в его амбициях. Но сейчас Дамсель Бланч-Астер решила, что впору изменить сцену. Как только занавес полностью открылся, она встала на ноги, сняла свой плащ и вышла на край сцены встав полностью в огни рампы, и все увидели, что Дамсель Бланч-Астер носит синий с золотом табард, такой же простой как красно-золотые одежды короля Вальдемара. В публике пронесся бурный вздох потрясения и удивления.
Дамсель Бланч-Астер сказала:
— Я ношу Синий и Золотой. Я получила его от своего отца, и вы все знаете что это именно я. В Алом и Золотом нет силы. Кто узнает Синий и Золотой, Дом Ирма?
Король Вальдемар вскочил на ноги с любопытно неопределенным выражением лица. Замп стоял, замерзая на ветру. Как он мог только подумать, что дворяне Морнуна холодные и отстраненные? Глаза сверкали, челюсти сжались, превратив рты в твердые, напряженные гримасы. Со всех сторон началось медленное движение в сторону Вальдемара, который лишь метал взгляд из стороны в сторону. Неожиданно он повернулся и бросился ко сходням.
Дамсель Бланч-Астер сказала чистым голосом:
— Лорд Гэйз, Лорд Броув, Лорд Валикоур обуздайте Вальдемара убийцу. Сопроводите его на глубокое озеро и путь там свершиться то, что должно.
Дворяне кивнули и вышли вперед. Они взяли изумленного Вальдемара за руки и увели его.
Дамсель Бланч-Астьер стояла чопорная и холодная. Гассун, переодеваясь в плащ для следующей сцены, начал осведомляться о происходящем. Он вглядывался сквозь ветер, и не видел ничего, что могло бы послужить важной причиной (возможно грубо истолкованным публикой) тому, что Дамсель Бланч-Астер сбилась со своей роли. Он рванулся вперед в опрометчивой ярости, глядя через огни рампы.
— Я призываю всех к учтивости! Наше представление только началось! — Он повернулся к Дамсель Бланч-Астер. — Пожалуйста, дорогая, продолжи эту сцену.
Дамсель Бланч-Астер посмотрела на него вначале с холодной досадой, потом недоверчиво, и рот ее отрылся даже шире чем у Вальдемара. Из публики донесся странный вой ужаса и страха от такой неосторожности. Внимание Гассуна однако было прикованно к Дамсель Бланч-Астер. Ее умение владеть собой пропало. Она казалась не более, чем испуганной девушкой. Гассун закричал: