— Из ирбисов кто-нибудь уцелел?
— Наших парусов нет, но дюжина линкоров со львами направляется на нас.
— Агрх, Верса! — выругалась Аркониана. — Поднять паруса! Курс на Чакр! Они не сунутся в город, если совсем не спятили.
— Уважаемая глава гильдии учёных, — меланхолично сказал капитан, опустив подзорную трубу и крутанул штурвал. — Некто, одетый в парадный мундир, барахтается на спине прямо по курсу. Прикажете кинуть утопающему пробку?
— Боги, конечно!
Подплыв поближе, капитан приказал матросам сбросить на воду верёвку с пробковым кругом. Утопающих оказалось двое и один, тот, что оставался в сознании, не мог схватиться за круг. Трое матросов, скинув одежду, нырнули вниз, чтобы помочь, и вскоре, продрогшие бедолаги в липкой мокрой одежде уже лежали на палубе.
— Вам выпала честь быть пленёнными на борту «Арии шторма», — констатировал капитан.
Аркониана растолкала столпившихся вокруг потерпевших матросов и рявкнула:
— За работу, бездельники! Флот Евстрая наступает нам на пятки!
Перед ней на парусине лежали двое. Длинноволосый валялся без сознания, а второй, лысый, запрокинув голову, стеклянным взглядом пялился в небо и безмолвно шевелил губами. Учёная махнула рукой перед его глазами, привлекая внимание, но когда парень рассмотрел её поближе, взвыл и судорожно отполз назад, чуть не угодив обратно в океан. Боится, шельма. И правильно делает.
— Р-р-р! — Аркониана с ухмылкой согнула пальцы руки на манер кошачей лапы с когтями. — Ты не тот, кто мне нужен, расслабься.
Послушник быстро закинул его руки за спину и завязал жгутом. Паруса с хлопком надулись, поймали попутный ветер и Ария устремилась вперёд. Учёная бросила быстрый взгляд назад и, выдохнув, присела рядом со вторым потерпевшим. Тот тяжело дышал, а на его правом плече расходилось кровавое пятно.
— Срежьте рукав, — скомандовала Аркониана. — И принесите флягу с водой.
Послушники, только что поднявшие двоих взрослых мужчин на борт, не успев одеться, рванули за инструментами и вскоре учёная стянула с раненого окровавленный рукав.
Её ухмылка медленно исчезла, а взгляд невольно заметался между лицом темноволосого и его печатью. Печать, похожая на птичьи перья, длинным рукавом окольцовывающая предплечье и плечо темноволосого воина, будоражила воспоминания.
Аккуратно вытащив из его ножен кортик, Аркониана сглотнула подступивший к горлу ком, плеснула пресной водой в рану и сосредоточилась на лечении.
— Вы знакомы, не так ли? — не открывая глаз, сказала она, обратившись к вжавшемуся в стену каюты капитана, незнакомцу. — Как тебя зовут?
Парень сощурился, исподлобья недоверчиво разглядывая Аркониану, но не вымолвил ни слова.
— Ты ведь из ордена, мальчик?
Тот раскрыл было рот, но повернул голову на бок и вытянул шею.
— Молчишь. Я бы тоже молчала. Ваших нигде не жалуют, — бросила учёная, протерев затянувшуюся рану подолом платья.
Темноволосый мужчина пришёл в себя и закашлялся, выплюнув струйку воды.
— Ну, здравствуй, Айвор.
— Не называй меня по имени, тварь! — рыкнул он, нащупывая рукой кортик, но тут же ахнул от боли и, стиснув зубы, схватился за плечо. — Где мальчишка?!
— Вон сидит, смотрит коршуном. Вы теперь мои пленники.
— Я убью тебя, если что-нибудь с ним сделаешь!
— И я рада тебя видеть, дорогой, — Аркониана провела тыльной стороной ладони по щеке мужчины, избавляя лицо от сбившихся мокрых волос. — Твой сын?
— Дура! — он плюнул учёной в лицо, и попытался подняться, но та встала и прижала его ногой к палубе.
Стерев с носа слюну, Аркониана приказала послушникам связать неблагодарному спасённому мужчине руки. Медленно подойдя к юноше, она встала на колени и долго его рассматривала, игнорируя озлобленный взгляд. Обожжёная кожа головы, длинные пальцы на тонких руках, впалые карие глаза, покрасневшие от недосыпа, на осунувшемся лице. Всё это ничто по сравнению с мягким
Руки легли на пуговицы мундира, но она уже знала, что увидит там.
— Назови своё имя, сын Элларии.
Парень, глядя прямо в глаза учёной, тихо, с паузами между словами, промолвил:
— Меритас Ониет Дрезден, сын Ёрина, лорд Хейдина.
С каждым словом глаза Арконианы округлялись. Она прикрыла распахнутый в удивлении рот ладонью и осела на пятую точку. Тело бросило в жар, а руки невольно затряслись. Внутри неё вспыхнул пожар. Она не слышала этого имени с тех пор, как попала в шар. С тех пор как двадцать лет назад её корабль потерпел крушение. По щеке скатилась скупая слеза.
Юный лорд заглянул в её глаза и задал вопрос, который Аркониана, а некогда Наинокра, жаждала услышать долгие годы одиночества:
— Мама?
Глава 24. Комен. Воздушный замок
«Аккурат перед взором мерцал силуэт
Вожделенной всесильной стихии.
Лишь на миг опоздал, а её уже нет…
Как и нет больше той эйфории»
Из сказаний «Об охотнике за грозами»
— Проснись!
— Проклятье… — выдохнул Комен и открыл глаза.
Над ним навис седобородый мужчина, в красной мантии. Тот, которого путники встретили на въезде в город.
Что вы здесь устроили?! — громко спросил он и плеснул в лицо альбоса из кружки.
— О, лечебная магия! — послышался голос Матеуса.
— Никакой магии, нечего тут разлёживаться!
Комен сел и протёр глаза. Он сидел на лавочке неподалёку от входа в теплицу. Вокруг суетились молодые маги. Девушки в красных и синих мантиях ругались, пытаясь собрать из мозаики осколков полноценное стекло, а парни в зелёных и фиолетовых робах пыхтели, заталкивая то, что осталось от дерева, обратно в дыру.
Рядом на лавочку прыгнул Матеус:
— А классно ты это придумал! Я сначала даже и не понял!
— Что именно? — потирая ноющую руку, спросил Комен.
— Облил ту тётеньку! Она так завизжала, что с потолка посыпались осколки. Пега накрыло и он враз отключился.
Седобородый упёр руки в бока и укоризненно посмотрел на юного мага:
— Вы могли кого-нибудь убить, молодой человек!
Альбос вновь оглянулся в поисках здоровяка и спросил:
— А где Пегги?
Матеус хохотнул:
— С игнийцем общается! Того очень впечатлила дядина сила! Не беспокойся, за ними Мия приглядывает!
— Его ещё не связали?! Он же тут только что половину едальни разнёс!
— Ты это о дяде или о хулигане? — неуверенно переспросил Матеус.
— О… А-а-а… Мы тоже постарались… Но темнокожий напал первым!
Седобородый маг недовольно крякнул и сказал:
— Четыре стихии, как же вы не вовремя! Согласно кодексу, во время Консилиума я должен бросать всех нарушителей порядка в лабиринт искупления под ареной. И ни один из вас не выберется оттуда живым! Здоровяк и темнокожий не умеют управлять энергией, лишь кулаками махать, а ты — пустышка, — маг ткнул пальцем в лоб Комену и скривился. — Чепуха какая-то!
— Но ведь лабиринт может пройти только маг? — сказал Матеус.
— И то не каждый.
Комен понуро выдавил из себя:
— Простите, мы очень хотели поесть, а тут какой-то чудак сумасшедший бросился на нас.
— Маг не маг, когда голодный… — на миг задумался седобородый и крикнул. — Берта, организуй стол!
Тут же рядом очутилась женщина в белом колпаке. Охая и суетливо озираясь на сломанные растения, она отвела путников в нетронутый боем уголок, где уже за столом сидели Пег и игниец.
Воин левую руку положил на плечо Пега, а второй придерживал, будто приобняв, навершие молота.
— Ты хороший человек. Умный, сильный, добрый… верный!
Судя по голосу, игниец всё ещё был пьян, но здоровяка это не смущало. Он уверенно кивал, высоко задрав нос.
— Ты не я, а я не ты. Ты бы не сотворил, того, что сотворил я, если бы ты был мной. Понимаешь? Видит Замуи, я — жалкий предатель…
Пег затряс головой.
Комен тихо присел за стол рядом с Мией, краем уха слушая разговор.
— Понимаешь, я хотел мести, а он убедил меня, что это справедливость… Каррешик! — кулак игнийца с силой обрушился на стол. — Убедил, проклятый шаман! Чтоб ему вечность в вулкане вариться! А ведь она мне была как сестра! Несносная, глупая, нелюдимая. Но сестра!