— Почему ты не взял его с собой на охоту?
— О-ой, ему нельзя! Пег с детства до мурашек боится крабов! Жу-уткая история! — Матеус выпучил глаза, вывалил язык и, схватив себя на шею, принялся изображать удушение.
— Прекрати, — испугался Комен, — Я помогу, но совсем не знаю здешних мест.
— Ничего! Главное, будь рядом! Бабушка не отпускает меня одного в гору, говорит, что со мной должен быть взрослый, а ты уже взрослый! Всё просто!
— Хех… Логика твёрже скалы. Ну, веди.
— Ура! Сейчас только за своим посохом сбегаю и двинем!
Вскоре маленький проводник вернулся с тяжёлой палкой и с маленькой сумкой висевшей у него на поясе. Без долгих рассуждений поисковая команда покинула деревню у подножия горы Гира. Матеус горел новым приключением и скакал вокруг Комена с улыбкой до ушей. Но и пришелец поднимался по тропинке без ощутимого напряжения. Молодой альбос чувствовал, что в юношестве и детстве лазал по куда более крутым горным хребтам.
— Вот, мне деда дал походную сумку! Там ничего нет, но он сказал, что мой папа с такой раньше ходил в горы и приносил гемы!
— Что такое гемы, Мат? — не надеясь понять Комен всё же задал вопрос, который не давал покоя с самой первой встречи с Матеусом.
— Ты что! Гемы — это гемы! Ну, это… камушки красивые. Они такие фиолетовенькие, иногда голубые и переливаются в свете Фолио. Я даже однажды видел зелёный! Такой красивый! — с придыханием объяснял мальчик.
— Ну ладно… А что с ними делают? — Комен поднял правую бровь.
— Как что! Вот ты ударился конечно! За зелёный можно целый дом купить. А за голубенький хорошую удочку. Мне так деда рассказывал. У меня уже три голубых. Когда я вырасту хочу стать панчером и тогда смогу деду купить столько удочек, сколько он сможет унести! А еще лодку новую, она, конечно подороже… — парень на пару секунд сбавил шаг, словно о чем то задумался, но спустя мгновение уже снова улыбался во весь рот.
— Хм, так просто, это всего лишь деньги.
— Не-ет, никакие они не деньги-меньги. По другому их называют драгоценными самоцветами! В них заключена сама «Энергия»! — выделив последнее слово сказал Матеус.
Тропа, уводящая в гору, петляла из стороны в сторону. Нередко на пути попадались сломанные ветки деревьев и притоптанная трава. Комен точно знал, что такое большое количество растительности ему еще никогда не встречалось. Вот уже целый час странная парочка из бледноликого альбоса и загорелого человека поднимались всё выше по пологому склону. Но за кронами высоких хвойных деревьев не было видно как высоко ребята поднялись. Вдоль тропы росли кусты с диковинными для альбоса синими ягодами. И высокие цветы, о которых Матеус отозвался просто: «Это полуночники! Днем спят, а ночью распускаются и освещают путь».
— Так, а кто такие эти панчеры? Почему ты хочешь стать одним из них? — задал Комен ещё один интересующий вопрос.
— Мой папа им был! Они сражаются со злом, защищают нас и добывают гемы! Самым лучшим из них достаются большущие сокровища! А ещё они путешествуют по свету, охотятся на редких монстров и им поручают разные задания высокой важности. Вот. А ещё… Ещё у них есть большая колотушка. Или молот! Они очень сильные и ничего не боятся.
— Хм. Сражаются и защищают? Как послушники… — в памяти Комена всплыли силуэты в робах с копьями.
— Нее, эти точно никого не слушаются! Мой папа вот маму с дедой не послушался и ушел за лекарствами. Я тогда маленький был… Мама болела очень.
Матеус опустил взгляд вниз и Комену показалось что он вот-вот пустит слезу.
— Наверное он не нашел лекарство и побоялся возвращаться ни с чем. Я его понимаю, — добавил мальчик и с минуту сыщики шли молча. — Он не виноват…
С каждой новой сотней метров пройденной в гору трава становилась все плотнее, а деревья все выше, но реже. Матеус разглядел притоптанную траву шириной в полметра. Решив, что здесь прошел здоровяк Пег парочка решила сойти с тропы и двинуться по следу. Матеус мгновенно забыл неприятный разговор и махал перед собой палкой расчищая путь. Спустя несколько минут и пару ожогов о кровь-траву ребята миновали высокую траву и выбрались к большому ручью.
— Ау, как жжётся! — с негодованием отметил Комен. — Это не опасно?
— Ха-ха, тебе даже полезно, утопленник! Кровь разгонит! Глядишь и порумяней станешь, а то ты как из пещеры вылез! Хе-хе!
Ручей, или небольшая речушка была не глубже десяти сантиметров. Ниже по течению виднелись крутые пороги, а выше речка текла более спокойно, огибая большой, обросший мхом булыжник, высотой в полтора роста Комена. Ребята решили не рисковать и отправились на поиски к камню. Вокруг камня образовалась небольшая полянка, свободная от деревьев. По периметру поляны раскинулись блестящие розовыми плодами кусты. На противоположной стороне ручья рос огромных размеров камыш. Альбос не желая мочить ноги заявил:
— Давай поищем следы сначала с этой стороны. Вряд ли здоровяк полез в камыш.
— Отлично! Мы — сыщики! — обрадовался мальчик.
Пока Комен рассматривал растительность маленький проводник высматривал зацепки в прозрачной воде ручья.
— Эй, смотри! — Матеус взяв палку в обе руки стукнул ею о булыжник. С каждым ударом вода все больше изменяла свою форму, как будто русло реки во что-то упёрлось. Пенящийся поток ударялся о невидимую стену, но и не покидал своего русла накапливаясь и поднимаясь вверх, после чего огибая незримое препятствие водопадом продолжал свой путь.
— Водяная арка, хы-хы! — с лучезарной улыбкой сказал мальчик.
— Как ты это сделал?! — коричневые брови бледнолицего поползли на лоб.
— Я водичку попросил, а она сделала. Меня так бабушка учила!
— Сумасшествие какое-то. Прекращай, нам нужно искать твоего друга, — Комен, плохо скрывая смятение и кольнувшую зависть, отвернулся от невидимого акведука и пошел вверх по течению.
Ранее замеченные кусты оказались плодовыми. Ярко-розовые ягоды мелкими гроздьями росли на верхушках кустарников. Приглядевшись молодой альбос заметил, что снизу ягод нет. Присев рядом с одним из кустарников провел рукой по обглоданной кисти.
— Ягоды Рибес, хочешь попробуй. Только это дикие кустарники, кислятина, — сообщил мальчик и сморщил лицо.
— А кто их так обглодал снизу? Пег что-ли? Вся трава вокруг затоптана.
— Да не, Пег высокий, верхушку мог объесть, но грозди снизу он бы просто не заметил, — рассудил Матеус.
— А кто тогда? И что это за звук? Снова ты стучишь?
— Нет, не я… — возразил мальчик, — ой-ёй…
Комен обернулся и увидел на лице парнишки тревогу. Отшатнувшись от куста альбос стал медленно пятиться назад к валуну прислушиваясь к приближающемуся топоту. Мальчик же остался стоять как вкопанный между валуном и кустарниками.
В следующий момент из-за кустов с громким хрюканьем один за другим выбежали четыре жирных хряка. Не сбавляя скорости, кабаны неслись на Матеуса.
— Беги, Мат! — успел выкрикнуть Комен, но мальчик стоял неподвижно, выпучив глаза. Не задумываясь Комен сделал длинный рывок к оцепеневшему мальчишке на встречу. Прыгнув альбос сшиб его и плашмя упав на сырую землю, поджал ноги. Кабаны пронеслись мимо, чудом не оттоптав ребятам ступни. Быстро придя в себя Комен заметил, как Матеус уже мчится к валуну, а кабаны разворачиваются для нового рывка. На этот раз их целью стал сам Комен.
— Что это за твари?! — взвизгнул бледнолицый, увидев на лбу несущегося на него хряка большую костяную пластину. Живой таран надвигался стремительно и парню ничего не пришло в голову как просто броситься со всех ног перпендикулярно движению. В самый последний момент, услышав злобное пыхтение совсем близко, парень снова прыгнул вперед и улетел в кустарник, раздавив своим весом несколько гроздей ягод. За спиной раздался удар, визги хряка и треск дерева слились и через мгновение Комен услышал, как со свистом грохнулось что-то тяжёлое.
В грохоте и яростном вое животных тяжело было понять, что случилось. Не разглядывая происходящего на поляне молодой альбос выпучив глаза рванул из кустов к валуну. Услышав позади злобное хрюканье, парень припустил вперёд с удвоенной скоростью и нёсся уже прямо по вязкому дну ручья. Приблизившись к валуну Комен подпрыгнул настолько высоко, насколько это позволила сила ног и вязкая опора под ногами. Схватившись руками за гладкий край камня, он попытался подтянуть тело как можно выше. С трудом развернув голову Комен увидел, как ему показалось, огромный таран, на конце которого был разъярённый хряк, дышащий ему в спину, и невольно вскрикнул: