— Уж лучше тогда послушником к Аркониане. Они верят в пришельцев с внешней стороны Ионии. Йормин говорил, что пару дней назад видел воронки в море, может, они плывут за нами?
— Что за чушь, Кас! Нет никаких пришельцев, и что находится за пределами Ионии, тоже никто не знает. Мы живём внутри шара, а снаружи камень! Он никогда не кончается! Я был в шахте и видел, как она глубока, — развернувшись к соседу, прокричал Комен. — Хочешь вступить в гильдию к ведьме — пожалуйста. Лучше на Евстрае сгинуть, как по мне.
— А я бы на Корунен сплавал!
— Неважно! На этих островах и живут лучше, чем на нашей каменюке, и нет этой вечно-молодой ведьмы, что мутит воду на Ильдраире, — сквозь капюшон Комен заметил приближающийся силуэти и спокойно добавил: — Она странная, но на пришельца не похожа.
Приподняв капюшон, парни рассмотрели низкую молодую девушку с острыми скулами, маленьким аккуратным, слегка вздёрнутым носиком, и россыпью блёклых веснушек на белых щеках. Из-под капюшона по плечу спускалась длинная, аккуратно заплетённая коса бледно-рыжих волос.
— Привет, мальчики! Кто странная? Я? — голос девушки был нарочито спокойным. — Сегодня с самого утра все на взводе. Мне и самой не по себе.
— Здравствуй, Найра, мы как раз шли к тебе, — не желая продолжать разговор, ответил Кас. — Комен не выспался и немного нервничает. Ты не знаешь, когда начнётся ритуал? Я бы поел перед тем, как идти на площадь.
— Только сильно не наедайся, чтоб от сальных речей прямо на площади не стошнило, — съязвил Комен. Он коротко кивнул подошедшей подруге и уставился под ноги. Кас позвал товарищей в забегаловку под названием «Счастье уединения». Ребята облюбовали её ещё во времена обучения основным наукам.
— Вчера за ужином папа сказал, что Аркониана торопится начать ритуал. Сол не стабилен. Не пройдёт и четверти оборота как послушники начнут церемонию, — все трое взглянули в сторону крупного сооружения, похожего на перевёрнутый конус. Вершину башни украшал символ острова Ильдраир — лежащий ирбис с ультрамариновыми вставками.
Высокое здание служило в городе ориентиром среди улья каменных домов, но главную функцию играли диски, направленные во все четыре стороны света. Часы, указывающие, что сейчас раннее утро. Их отличительная черта — вращающийся диск, выкрашенный по кругу разными оттенками красного, оранжевого и синего цветов. Он символизировал изменение времени суток и еле заметно вращался. Маленькая статичная стрелка, закреплённая сверху над диском, переливалась чёрным агатом. Сейчас она указывала на розоватый оттенок — раннее бодрствование. Четверть оборота назад указатель был на тёмно-синем, что означает сон. Уже скоро диск докрутится до красного и наступит полдень. Оранжевый цвет символизировал вечернее время. Так, плавные переходы между основными цветами сливались в смежные оттенки, ознаменовывая новый цикл бодрствования и сна. Необходимость такого устройства не ставилась под сомнение. Великий кристалл освещал Ионию в любое время суток без исключения. Без часов можно легко потеряться в течении времени.
— Бабушка рассказывала, — сказала Найра, — Что раньше Альбосы поднимались к Солу по собственной воле, и не каждый удостаивался такой чести. Почему сейчас всё не так… — еле слышно добавила подруга. Оставшийся путь до забегаловки прошёл под гнётом тишины.
Благодаря тому, что столики в «Счастье уединения» располагались как соты и практически со всех сторон ограждались высокими перегородками, жители Чакра часто посещали забегаловку для личных бесед и обсуждения последних новостей. Не исключением была и троица молодых альбосов.
— Я всё! — бросил Кас, отстраняясь от недоеденного горшка с овощами. — Сол подери! Я не могу больше молчать, ребят. Мне по-настоящему страшно.
— И мне страшно. Но ведь вместе мы и не через такое проходили! Решили не прятаться, значит, будь что будет! — Найра одной рукой обхватила кисть друга, фиолетовые искры затанцевали на ладони девушки.
— Через такое ещё не проходили… — пробормотал Комен. — Пообещайте, что, даже если вас посетит Сол и вы вдруг ударитесь в послушники, то всё равно останетесь моими друзьями, — сказал он, поочерёдно вглядываясь в лица друзей. — Слышите? Даже если меня заберут, не забывайте этого.
Найра взяла второй рукой Комена за запястье. Комнатку, где они ели, озарила очередная фиолетовая вспышка. Молчание затянулось и девушка, дёрнувшись, будто вспомнив нечто важное, выпалила:
— А у меня сегодня во сне было виде́ние!
— Накануне перед всплеском? — удивился Комен, изображая кривую улыбку. — Просто шикарно! Мы все умрём, да?
Найра потупила взгляд:
— Там был и ты, Комен, твою рассечёную бровь я и во сне узна́ю…
— Я? О-о… Плохое-плохое предчувствие!
— Ну-у? Не томи! — уронив вилку потребовал Кас.
— В общем, н-ну… — собравшись с духом, Найра выпалила: — У тебя печати потухли, но ты не умер!
Озноб пробежал по затылку Комена.
Сбиваясь, Найра продолжала:
— Это очень странно, но ты правда был жив и даже радовался! К тому же я видела ещё что-то, вернее, кого-то… Тебя окружали много силуэтов, маленьких и больших, но они не желали зла.
— Да ты свои печати видел? Никто тебя не… — попытался вставить Кас, но Найра не дала ему договорить и быстро продолжила поглаживая Комена по руке:
— Ещё был мужчина в странной одежде, будто он послушник. Молодой, но седой, с добрыми живыми глазам! Ах да, у него тоже не было печатей!
— Короче, обычный сон, — Кас перегнулся через стол и похлопал Комена по плечу. — Мне до ужаса страшно, ведь мои печати оранжевые, а твои только жёлтые. Кто уж из нас двоих пойдёт наверх — так это я.
— Я бы не стала говорить, если бы во сне всё закончилось плохо!
— Ладно. Не мог же на тебя без причины свалиться дар провидицы, — смущённо пробурчал Комен. — Извини, у меня сердце в пятки ушло от твоих слов. Пошли на улицу, хочу подышать свежим воздухом.
На выходе каждый оставил в специальной каменной чаше по маленькому полупрозрачному кусочку стекла.
— Най, а почему вообще происходит это «Рождение»? Мне с детства рассказывали о героях паломниках, поднимающихся наверх к Солу на парящей платформе из мезурита. Но мне до фонаря все эти фанатические бредни. Должно́ быть логичное объяснение.
— Что ты хочешь узнать, Кас?
— Знаешь… Я не считаю Сола каким-то божеством, верю в него по-своему, но хочу понять, почему происходит рождение. Почему он забирает нас?
— Из рассказов отца, Сол — это кристалл служащий для накопления энергии. И, когда её становится слишком много, он краснеет и ему нужно помочь. Этой помощью и становятся «паломники», уходящие наверх. Впитав их энергию, Сол взрывается энергетическим всплеском, но не сильно.
— А что, если не помочь? — поднял бровь Комен.
— Это ты у Арконианы спроси. Её гильдия изучает Сола, а я знаю только то, что удалось выведать отцу на светских приёмах.
— Ох уж эти аристократы со светлого района, — закатил глаза Комен. — Светские приё-ёмы…
— Хей! — девушка мягко толкнула его в бок. — Перестань!
— Ничего не понял, честно говоря, — расстроился Кас. — То, что он сосёт из меня энергию — пусть так. Но на что он её тратит?
Найра только пожала плечами. Вопрос остался без ответа.
Тем временем поток альбосов выносил друзей к месту проведения ритуала. На площади города уже толпились зеваки. Сейчас широкая улица вмещала более тысячи альбосов, и каждую минуту их становилось всё больше. Желающие понаблюдать за сверхъестественным явлением приходили не только из спального района, построенного под открытым небом, но и из глубокого ущелья, откуда пришли Комен и Кас.
Площадь располагалась на краю высокого утёса, обрамлённая с одной стороны самыми большими и дорогими домами «светлого» района, а с другой, со стороны обрыва её окаймляла длинная белокаменная изгородь, до пояса высотой. Если перегнуться через изгородь, далеко внизу можно увидеть бьющиеся о скалы волны океана, и почувствовать всю мощь каменного острова, на котором в незапамятные времена был построен Чакр. Стрелка часов почти указала на красный, а значит, близится полдень.