— Но что-то пошло не так?
— Знамо что… Панчеры, — ответил дед. — Видели хоть одного?
— Ага! Был такой! Арк из придорожной таверны, — воскликнул Матеус.
— Ну вот… Вместо того чтобы работать, эти бездельники шарахались по лесам и лупили живность направо и налево. Неделька — другая похождений, держи годовое жалование плотника. Месяцок попанчишь, вот тебе и еда в лучших корчмах, роскошь и женщины. А за год можно и маленькую усадебку на Эверзоре прикупить, коли захочется.
— Но всё же, это тяжелая работа. И опасная, не так ли? — спросил Комен.
— А кто ж спорит-то? Только с каждым годом всё больше охотников за лёгкой наживой появилось. Кто-то сгинул, конечно, но остальные так сорили самоцветами, что всё вокруг ужасно подорожало. А теперь что?!
Никто из путешественников не рискнул перебить старика.
— Не знаете? Так я вам скажу. Пришло время расплачиваться за чужое невежество. И поделом! Выживут только те, кто может что-то сделать своими руками.
— Во-оу… — протянул Матеус и набрал в лёгкие побольше воздуха.
— Помолчи, — Комен осадил юного мага, ткнув того в плечо. — А что с Труной?
— Как что, бунтарский дух проснулся. Хочет жить в столице и с лордами знакомства водить, а тут, видите ли, деревня. Гемы на роскошную жизнь есть только у этих ваших остолопов с молотами. Да и на тех Эллария обозлилась, прекратился бесконечный поток самоцветов. Меньше их становится с каждым днём.
— Но вы же справитесь? — жалобно произнесла Мия.
— Вот уж не знаю теперь! — усмехнулся старик и указал за угол дома, где скевозь заросли бурьяна и сорняков просматривались грядки. — Вон погляди… А, тыж это, слепая. Заросли там! Уж не знаю, чем тут без нас Ватрушечка занималась целый месяц. С дружком поди заигрывала. Только вот питаться мы теперь будем подножным кормом.
Затянувшееся молчание прервал шёпот Мии:
— Господин Комен. Нам следует поторопиться. Реку Беленку лучше пересечь засветло. Ночью на водопой со слепых холмов выходят не самые приятные существа.
— Существа?! — альбоса аж передёрнуло от воспоминаний о дробильщике. — Мы не будем искать твою сестру? Нам бы очень пригодились гемы! Или хотя бы немного еды, наши припасы кончаются.
Тяжело вздохнув, она наклонилась поближе и прошептала:
— Боюсь, что она не сможет нам помочь. Надеюсь жених любит её не за обещанное приданное…
Комен пару вдохов хлопал глазами, затем посмотрел на старика, на дом… А ведь они с Мией действительно отдалённо похожи… Нашлась сестричка.
— Ой, солово прокля-ятье… — язвительно протянул он.
Попрощавшись с дедом, который лишь махнул рукой, сел на пенёк возле дома и задумчиво закурил невесть откуда взявшуюся трубку, Комен развернул Ветерка и поскорее отправился к реке.
— Почему ты сразу не сказала, что Труна твоя сестра? — прошипел альбос.
— Простите, господин Комен, — суетливо оправдалась Мия. — Я слегка растерялась, услышав её имя… Мы несколько дней ехали с её родителями, а ведь они тоже мои дальние родственники… Невежественно было бы просить гемы, зная их ситуацию…
Тушканчик, прикорнувший на коленях у девушки, проснулся и недовольно посмотрел на альбоса.
— Да уж… — вздохнул Комен и запрыгнул на Ветерка. — Поехали скорее. Еды осталось совсем немного.
Поджав губы он представил своё голодное детство.
Пег с трудом забрался в телегу и примостился напротив Мии. А Матеус сел рядом с Коменом на спину рогокола и стал насвистывать какую-то простенькую мелодию.
Путники вновь двинулись в путь.
Ночевали они далеко от Беленки. Комен гнал Ветерка даже по сумеркам, вспоминая слова Мии о «не самых приятных существах».
Эллария притягивала альбоса теплом и сказочной наивностью, но… по большому счёту таковой лишь казалась. После встречи с дробильщиком Комен ещё ни раз вспоминал пройденный путь. Кабаны у подножия пика Гира, рептилия-цветок, спящий морах размером с дом, десятки странных зверей, сопровождающие Комена с Матеусом до опушки леса. Это всё, не говоря об огромном ящере, который вдруг перевоплотился в девушку, не вызывало противоречий. Почти всё в этом мире лишь выглядит по-другому.
Но зверь есть зверь, сколько бы глаз, ног или зубов у него не было! Он должен следовать инстинктам! Рвать добычу на куски, а не ждать, пока его убьют. Любое дикое животное Ионии напало бы первым. Дробильщик не в счёт, его привлекла пустота.
Такое поведение зверей — вот что вызывало у пришельца недоумение.
Каждое из встреченных существ могло запросто разорвать, перемолоть в пыль или отправить несчастного пришельца, но этого не произошло.
Везенье или закономерность?
***
На исходе третьего дня пути силуэты башен парящей крепости наконец-то стали едва различимы даже в сумерках. Это воодушевляло, ведь уже завтра Комен получит ответы на все вопросы.
И поест.
А пока он скомандовал привал и распределил оставшиеся крохи провианта. Пег выпросил у Комена и Матеуса по половине их порций, поев за двоих. Не мудрствуя он рыгнул, лёг там же, где стоял и уже через пару вдохов давал концерт симфонического храпа.
Юный маг не замолкал с момента, когда на горизонте замаячила Ласкента, чем сильно нервировал Комена. Матеус сокрушался, что искусственное плато полуострова возвышалось над равниной, ведущей к городу магов. По этой причине строений видно не было. Зато свет, отражённый от серых облаков, эхом доносящийся гул и пение медных труб мешали уснуть.
Мия, в отличие от мальчугана, после встречи с сестрой, не вымолвила ни слова, кроме дежурных фраз: «Благодарю, господин Комен» и «Господин Комен, прошу, отведите меня по нужде». Последнюю она всегда произносила шёпотом, стесняясь и краснея. Альбос никогда не отказывал, но не знал как скоро следует возвращаться за девушкой. Она куталась в плащ, пряча лицо от призывающих ветров Лэйка и ждала, как малыши ждут родителей после строгого наказа. Казалось, будто Мия ни за что не сдвинется с места, пока за ней не придут.
Малыш Шу-шу мало ел и изредка жалобно попискивал, сидя на шее Комена.
Из всей компании не раздражал только Ветерок. Впрочем, с собой стоит быть честным, рогокол просто действовал на нервы меньше остальных и отведя того на лужайку с полевыми цветами, можно было на время забыть о косматом навозном шаре.
Путешественники больше походили на бродячий цирк, где Комен играл роль грустного шута.
Именно так его назвал один из встреченных магов, остановивший телегу на подъезде к Ласкерлю.
— Что ты несёшь, клоун недоделанный? — сказал грузный маг с красным носом, одетый в короткую синюю мантию, подпоясанную толстым льняным ремнём, который норовил порваться от натуги. — Если у вашей шайки дело к архимагу, то я приглашу Берту на танец! Слышал, Стоун? Ха-ха, Берту!
В траве неподалёку, шагах в тридцати, послышалось недовольное бормотание. Комен, сидевший на шее рогокола, рассмотрел незамеченного ранее низкорослого стража. Тот крикнул: «Не мешай людям, жирдяй!», перевернулся на другой бок и замолчал.
«Лучшая работа в мире», — подумал альбос.
Но жирдяй решил, во что бы то ни стало довести путников до белого каления:
— Какие ж это люди! Цирк уродов! Наверняка с Баутонга, а?
— Меня послал в Ласкенту лорд Ёрин, — Комен достал из сумки шкатулку. — Он хочет, чтобы маги нашли второе такое же кольцо.
— Кольцо-о?! — протянул страж. — Ну-ка покажи!
— Не могу, коробка защищена от вскрытия магией.
— Не заливай, дружище, это невозможно. Уж я в магии что-то да понимаю!
— Не обманывай людей, — донеслось из травы.
Жирдяй так резко повернул лицо в сторону товарища, что его щекам пришлось догонять скулы.
— Это он тебе, бледный! — угрюмо прошипел он. — Сворачивайте, я вас не пропущу.
Комен прикрыл рот ладонью, скрыв улыбку. Вокруг на тысячу шагов раскинулась пологая равнина с низкой сочно-зелёной травой.
— Как скажешь, — пожал плечами альбос, слегка развернув Ветерка, и объехал стража по полю.