Только который из них? Рамо весельчак, но слегка перебарщивает и не особенно разборчив. Днем он уже переспал с маленькой блондинкой, о чем та не преминула рассказать Клео.
На Буча больше надежд. У него репутация кобеля, но если хочешь иметь половой акт, что может быть лучше?
Курчавая девица так набралась, что даже и не заметит, если Буч скроется.
Рамо пригласил ее танцевать и, крепко прижав к себе, предложил секс втроем. – Ты, я и крошка-датчанка.
Клео отказалась.
– Не мое амплуа.
– Вы замужняя дама? – допытывался Рамо.
– А что?
– Замужние дамы как правило любят секс втроем.
– Вместе мужьями или нет?
Рамо закинул голову и расхохотался.
– Ты мне нравишься. Не спровадить ли мне блондинку и заняться любовью с тобой?
Клео не могла не улыбнуться. Наконец – правдивый человек.
Когда Клео опять сидела за столиком, Буч бросал на нее мрачные взгляды, а его курчавая подружка танцевала в одиночку среди толпы на танцевальной площадке.
– Уходишь с любимчиком? – справился он.
– Нет, иду с тобой. Буч кивнул.
– Отлично. Пошли.
Буч снимал квартиру в Мейфэр. Шикарная кожаная мебель и приглушенный свет.
– Не мой… э… стиль, – протянул Буч. – В Л. А. у меня отличный дом на океане в Малибу. Волны разбиваются у порога, солнце, песок. Утром встанешь, прямиком в океан – купаться, бегаешь по пляжу, на завтрак – жаренный на вертеле бекон. Что может быть лучше? Ты куришь?
Он любезно предложил ей сигаретку с марихуаной. Она любезно взяла.
– Мой дублер отрывает лучшую травку в городе, – гордо сказал Буч, – хорошо, а?
Клео кивнула. Хорошо, очень хорошо просто расслабиться, чтобы сошло все напряжение.
– Все тебе, наверное, говорят, какая ты красивая. Когда ты пришла брать интервью, я обалдел. Как же ты не стала актрисой или манекенщицей?
– А зачем? Разве все красивые женщины должны заниматься одним и тем же?
– Нет, не думаю. Самая хорошенькая из всех моих знакомых была учительницей в школе, – Он медленно нагнулся и расстегнул пуговицы на ее шелковой рубашке.
Она откинулась назад и глубоко затянулась сигареткой с марихуаной и стала медленно, клубами пускать дым к потолку.
Буч расстегнул ей лифчик с застежкой спереди, и она повела плечами и сбросила его. Потом встала, расстегнула молнию на брюках от Сен-Лорана, выбралась из коричневых кружевных трусиков-бикини.
Буч тоже встал и разделся.
Они улыбнулись друг другу, потом Буч притянул ее, и они принялись друг друга ласкать.
Они занимались любовью стоя, пока их тела не покрылись потом.
– Ты должна приладиться таким способом, – задыхался Буч.
Глаза Клео были закрыты, на губах блуждала полуулыбка. Они кончили вместе, потом рухнули со смехом на пол.
– Господи! – воскликнул Буч, – ну ты даешь. Никаких всхлипываний, стонов и «я тебя люблю».
– Ты их хотел?
– Ни черта. Она оделась.
– Было приятно, а теперь я еду домой. Буч в восхищении покачал головой.
– Мисс Прохлада. Я тебя еще увижу?
– Не исключено.
Она взяла такси и вернулась в гостиницу. Правда. Женщина может получать от этого такое же удовольствие.
Она чувствовала себя свободно, легко и очень уверенно.
Ладно, Майк. Если нам еще есть о чем поговорить, давай говорить на равных.
Начал звонить телефон, но Клео не подошла, а легла спать.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Толпы подростков осаждали аэропорт Кеннеди. Маленькие, потные, еще детские фигурки сновали взад-вперед, визжали и вопили. Одна светловолосая малышка стояла и всхлипывала.
Майк огляделся с изумлением. Он уже много раз видел подобную сцену и не переставал удивляться. Откуда они все понабежали в миниюбочках, сапожках и свитерах с надписью «Марти Перл»? А как же школа? Родители? Что у них за жизнь, если им ничего не стоит забыть все и целый день гонять по аэропорту – вдруг повезет и хоть краем глаза увидишь своего кумира?
Все они такие маленькие. «Мне одиннадцать», – гордо пролепетала одна девчушка на его вопрос. Одиннадцать! Он-то знает, как обходятся с этими девчонками, если какая-нибудь поп-группа отберет их для своей свиты. Одиннадцать!
Они летели коммерческим рейсом. Марти Его ансамбль. Его импресарио. Его костюмер. Его агент по рекламе. Его мать. И, разумеется, Майк.
Стюардессы бодро улыбались и разносили напитки. Крошка Марти Перл заказал виски, а его импресарио засмеялся и сказал: