Поэтому, когда Хеллбой провел серию из четырех ударов, в результате которой Эней оказался в углу — на решетке — на коленях — на полу вниз лицом, Заремба казался потрясенным.
Хеллбой поднял поверженного противника над головой за шею и за штаны и вышвырнул через решетку прямо на Игоря и Мэй с Десперадо.
— Ну что, ты доволен? — зарычал он на Зарембу, подходя к двери. — Доволен наконец?!
— Давай, — сказал Игорь в ларингофон. Лучшей диспозиции им было уже не дождаться.
— У меня ставка пропала из кассы! — завопил Антон.
Началась паника. Народ похватался за свои коммы, проверяя, и, по мере того как обнаруживалась недостача, в зале нарастал тревожный ропот, переходящий в вой и затем в рев:
— Верните деньги!
На бои без правил ходит публика решительная. Или воображающая себя таковой. Стерпеть жульничество устроителей? Да еще после наглой букмекерской аферы на первых двух боях? Да за кого они нас принимают? За сусликов?
На этом фоне мало кто заметил, что избитый противником в тряпочку цыганок чудом воскрес и сделал Хеллбою знак: сюда! Дважды просить не пришлось: в полтора прыжка Хеллбой оказался на верху решетки и соскочил с другой стороны.
— Это цыгане! Цыгане! — закричал Заремба, но было уже поздно: и его, и охрану смяли.
Толпа распалась надвое: большая часть кинулась к Зарембе и быкам, меньшая — к букмекерам, принимавшим ставки наличными. Путь к выходу был почти свободен, а те, кто понесся к дверям — самые умные, решил Игорь, — расступились, пропуская высокого господина и Хеллбоя.
За пультом тем временем кто-то очнулся и включил противопожарную систему. В зал хлынула пена.
— Все, — сказал Игорь. — Теперь они до вечера не разберутся, кто из них лучше знал богословие.
— Вас будут ждать на улице, — сказал Хеллбой.
— Знаем. Антоха!
— В туалете. — Антон, одетый девицей, с подведенными глазами, подмигнул и пояснил: — В женском.
— Я в окно не полезу! — прорычал Хеллбой.
— И не надо, не будет там окна, — сказал Игорь, провожая взглядом убегающих по коридору Антона и Мэй.
«Готов», — шепнул Кен в «ракушке». Это значило, что шнур на внешней стороне дома уложен и взрыватель на месте. Точно такой же шнур, окрашенный под цвет штукатурки, обходил по периметру секцию стены в женском туалете — Мэй Дэй постаралась еще при первом визите.
Оставалось надеяться, что хозяева за это время не заметили архитектурного излишества и не нахимичили с ним. То есть объект-то был на месте, и маячок тоже, а вот что с чем соединялось… это мы сейчас узнаем.
— Счет, — сказал Антон. — Раз, два… глаза!
Даже с закрытыми глазами было видно, именно видно, как белый огонь пробежал по стене. Воздух в коридоре дернулся. Пирошнур. Два пирошнура с обеих сторон стены. Игорь пронесся мимо Антона, толкнул оплавленную секцию. Она не упала одним куском, а как-то ссыпалась вниз.
— А… ядерную бомбу… слабо? — шепотом рявкнул Хеллбой, вываливаясь через дыру вслед за Игорем.
— Выбор оружия диктуется ценой и целесообразностью. — Важный тон Игоря прекрасно сочетался с его же стремительным темпом. В основном за счет внешности высокого господина.
Из-за угла вылетела машина гоблина Мариуша.
— По местам! — рявкнул Игорь.
Хеллбой впрыгнул на переднее сиденье, Антон на заднее, рядом — Эней, Мэй Дэй и Десперадо. Игорь захлопнул за ними дверь и вскочил на багажник, без труда удержав равновесие, когда машина рванула с места.
— Носовая фигура великовата, — сказал Антон. Теперь, когда все почти кончилось, его едва не трясло и очень хотелось говорить. — И совершенно не маскирует гальюн.
— Кормовая. И вообще, что за р-разговорчики на палубе? За нами хвост. Поднажмите, отче!
— Ты свой подбери, целиться мешает!
Хвост действительно имелся — типично бандитский «паджеро». Внедорожник, машина, которая застрянет там, куда прочие просто не доедут. Один хвост — это вполне терпимо. Беда в том, что они и так уже привлекли внимание массы народу, а полиция в таких случаях ждет морковкина заговенья только в кино.