А почему, собственно, он должен был моргать глазом? — спросил внутренний черт. Такого рода задания — в первую очередь отсев, а во вторую — способ адаптации к условиям службы. Очень важно, чтобы любой, кто может сломаться, показал это именно сейчас. Чтобы получить распределение в аналитики, технари, в администрацию… есть много работ в СБ, где человеку почти не приходится наступать на горло совести, а если и приходится, то не чаще, чем среднестатистическому менеджеру. А потенциальный оперативник пройдет через срыв — и будет знать свои границы. И другие будут знать.
Но Габриэлян не сорвался. Вообще. Он провел операцию с эмпатами по ниточке — если и возмутился чем, то проколами в организации и безобразным разбазариванием ценного материала. Если он продержится до конца курса, пойдет в группу тактиков. Или во внутреннюю безопасность. Или в секцию С — референтом-телохранителем к кому-то уровнем не ниже смотрящего.[42] И тогда… может быть, мы услышим о всемогущем визире Такого-то, Вадиме Аровиче Габриэляне… но, вероятнее всего, этого мы не услышим, а услышим совсем другое: что Вадим Арович Габриэлян погиб, погиб при исполнении служебных обязанностей. Потому что там белых ворон любят еще меньше, чем здесь.
Но вот о ком мы точно не услышим — так это о Габриэляне-вампире. Поскольку вампиров Габриэлян не уважает и скрывать это не находит нужным. И от того, что он без колебаний отправил на смерть тех, кому вполне сочувствовал, ради службы тем, кого презирает, — особенно тошно.
На выходе из корпуса Габриэляна ждал Винницкий.
— Извини, — сказал он. — Он мне почти прямо посоветовал к тебе обратиться.
— Я понял, — улыбнулся Габриэлян.
— Зато я ни лешего лысого не понимаю. Я не думал, что ты меня пошлешь — Васильев над учениками не издевается… Но на твоем месте я бы меня послал.
— Почему? — удивился Габриэлян.
— Что значит «почему»? Приходит к тебе какой-то посторонний молокосос и просит научить, как твое же собственное ребро тебе сломать. Это что, не повод?
— По-моему, нет. Ты ведь уже пытался быть мной — Габриэлян прищурился. — И не понял?
— Ну… — улыбнулся Винницкий. — Не поверил, скажем так. Тебе и вправду не обидно?
Они двигались вниз по аллее, к общежитиям — чуть медленнее, чем обычно шел бы Габриэлян. Бок, несмотря на качественную медпомощь, несколько… мешал.
— А на что тут обижаться? Посуди сам. Учиться на ком-то надо? Надо. Дисциплину в училище поддерживать как-то надо? Надо. На выходе — вполне грамотное решение.
— В старину, говорят, справлялись как-то. Ладно, чего это я. Ты мне лучше скажи — где можно Бабеля отыскать? Я только фильм нашел, почитать хочется.
— Держи, — Габриэлян достал из нагрудного кармана лепесток флеш-памяти и протянул Винницкому. — Я бы тебе книгу дал, но в общежитии с ними неудобно. А в старину… кондиционирование всегда кондиционирование. Задача училища — сделать так, чтобы во внешнем мире мы не рассыпались ни от первого толчка, ни от сотого. И оставались, между прочим, лояльны. То, как именно это делается, в общем, несущественно. Главное — устраивает ли тебя результат.
— А тебя? — Винницкий демонстративно окинул взглядом торс собеседника.
— Вполне. Я бы на их месте даже включил как минимум один раунд работы «бревном» в стандартный курс. Впрочем, может быть, они так и сделали… по-моему, в моем потоке никого не обошло.
Винницкий посмотрел на старшекурсника. Устраивает… чем? Да, запрет на ответные удары в каком-то смысле помогает думать, выбивает из накатанной колеи, но это можно сделать и без этих унизительных задачек, без шпыняния, без… Он выпрямился. Еще раз посмотрел на человека, идущего рядом. Закрыл глаза на мгновение, вошел в чужую форму… открыл глаза…
Аллея перед ним слегка расплывалась — сильно мешало отсутствие очков. Ребятишек надо приучать к крови. И к тому, чтобы они не опьянялись ею. Чтобы думали о задаче, а не о собственной власти. А с другой стороны… это, конечно, вырабатывает спокойное отношение к боли, снимает страх перед ней, да, но куда важнее другое. Чтобы человек запомнил, как его рвали на части. Очень полезный опыт на самом деле.
Миша тряхнул головой, мир вокруг обрел резкость. В шкуре Габриэляна было очень удобно. Даже слишком.
— А можно личный вопрос? Последний на сегодня? — Винницкий прищурился.
42
Смотрящий — жаргонное название регионального координатора, назначенного советником и одобренного Консультативным советом в Аахене.