Элемент питания планшетки все еще был заряжен больше чем наполовину. Вставив флешку в гнездо, Антон ожидал наткнуться на хитроумный пароль. Вопреки ожидаемому, пароля не было. Прочитав список файлов, Антон рассмеялся и, чтобы проверить свою догадку, открыл файл 3musk.
«В первый понедельник апреля 1625 года все население городка Менга, где некогда родился автор „Романа о розе“, казалось взволнованным так, словно гугеноты собирались превратить его во вторую Ла-Рошель…»
В файле 3comr лежали, соответственно, «Три товарища». «Кибериада», «Трилогия» и «Quo vadis?» были на польском, что казалось вполне естественным, но и «Полумрак» Сальваторе почему-то на польском, а вот «Ковбойская баллада» Яворски — на немецком, хотя есть отличный русский перевод. Как видно, систематизацией этой библиотеки хозяин не занимался, хватал то, что понравилось, там, где пришлось, и руководствовался при этом исключительно собственным вкусом. Антон какое-то время просматривал файлы — уже не в поисках секретных сведений, которые если и были там, то где-то в глубине какого-то текста, и ну его на фиг искать, — а просто так, пытаясь по подборке прозы, стихов и песен распознать личность этого человека. Наконец он отложил планшетку и заплакал. Половина всех этих книг стояла на полке у Сережки. Они могли бы быть друзьями — его брат и этот террорист. Но Сережка умер, а Андрей умирал.
Антон выключил планшетку, отсоединил флешку и вернул хозяину. Встал, проверил, как там Цумэ — если ему всего два года, должен был уже заснуть. Так и есть. Антон вернулся и потормошил раненого.
— Андрей! Андрей, вы меня слышите?
— Мм… Да… — пробормотал тот. — Где варк?
— Мы выкопали укрытие: он там. Заснул.
— Угу… А ты?
— Я хочу добраться до деревни… Понимаю, что звучит глупо, но… вдруг найду, кого искал?
— Найдешь или нет — когда вернешься, убей варка.
— Да что вы оба заладили одно и то же: убей да убей!
— Он тоже? Ну так послушай его, балда!
Он привстал на здоровой руке, повернув лицо к Антону.
— Я знаю, как это… Но ты больше ничего для него не сможешь сделать, пойми. Это самое лучшее. Пока он еще почти человек.
Слабость одолела — и Андрей снова повалился лицом на рюкзак.
— Где кодати? — спросил он.
— Вот. — Антон раскрыл тубус и подал оружие террористу. — Я схожу в деревню.
Андрей молча кивнул и закрыл глаза.
Он понимал, что дела его плохи, и понимал насколько. Это был уже второй его огнестрел. Первый раз он отделался легче — в бедро, почти в упор, заражения не было, и, несмотря на здоровенную потерю крови, с поля он ушел на своих. Андрей знал, чем колоть, как перевязывать, но не мог этого сделать сам, да и нечем.
Умирать было не страшно, но от такой дурацкой раны — чертовски обидно. В какое-либо посмертие Андрей не верил — такое воспитание получил — и был готов к смерти в любой момент, но вот как раз сейчас ему было нельзя. Следовало сначала позаботиться о варке. Он заслужил.
Когда шаги Антона затихли вдали, Андрей начал готовиться к подъему. Он был не так слаб, как показывал, но стоило еще немного полежать, собираясь с силами. И дождаться, пока солнышко пригреет как следует… Он страшно мерз. Все, что на него набросали сверху и подстелили снизу, не спасало. Если начнутся судороги, будет совсем гадко…
Андрей улыбнулся, вспомнив прошедшие двое суток. Удивительная история. Дядя Миша, будь он жив, здорово намылил бы выученику холку за такой безалаберный подход к вопросу — провести с варком почти сутки в ограниченном пространстве и не учинить ему усекновение главы, пока еще в состоянии ее усечь. А может, и нет. Может, он одобрил бы попытку довезти варка до Стаха. Но никак не одобрил бы того, что Эней, чувствуя прогрессирующее ухудшение, так затянул с решением вопроса. Ах, дядя Миша, не надо было оставлять Энея агнцем. Эффективная приманка, кто спорит. Может быть, сработает даже сейчас — и тогда Эней сможет нанести удар с чистой совестью, и если от чего-то его рука и дрогнет, то от проклятой лихоманки, не от сомнений. Все-таки не каждый день попадается варк, способный так долго заботиться о человеке в подобных обстоятельствах. Он и в самом деле не вписывается в теории, дядя Миша. Да, недоученный нелегал — но не в этом, кажется, дело. Что-то есть в словах Антошки. Для совпадения все это слишком хорошо. Или слишком плохо. Ты же математик, дядя Миша, вспомни, чему ты меня учил. Это же основы анализа…
…Ростбиф молча выслушал его сбивчивый доклад, явно делая поправку на состояние бойца, а потом сорвал травинку и разжевал ее кислый и мягкий стебелек у основания.