Я хочу сказать Раффи, что не все люди такие же. Сказать, что я не похожа на этих людей. Но я всего лишь призрак в своем собственном сне.
Раффи в полной готовности бесшумно достает меч.
Они приближаются.
Когда музыка звучит снова, на этот раз в сопровождении голоса, Раффи оборачивается, чтобы посмотреть назад.
По склону скользят тени.
Глава 13
Бегущие и припадающие к земле. С чахлыми черными крыльями. Похожие на истощенных мужчин.
Я не знаю, кто они, но первобытные инстинкты в моем мозгу узнают их даже во сне, так как мое сердце ускоряет свой ритм, а инстинкты шепчут: беги, беги, беги.
Тени прыгают на нас.
Двое из них приземляются на женщину, сбивая ее с ног. Они цепляются за нее. Она умоляет Раффи помочь, ее глаза полны ужаса.
Один из его воинов любил эту Дочь Человеческую. Отдал свою жизнь за нее. Переживал за нее даже тогда, когда отправлялся в Преисподнюю. Раффи не понимал почему, но все же сочувствовал ему.
Раффи скидывает одну из адских тварей, приземлившуюся на него, и атакует мечем демонов, нападающих на женщин.
Затем происходит что-то странное.
Странное даже для сна.
Движения Раффи замедляются.
А также и все остальное, за исключением меня.
Я раньше никогда не видела замедленные сны. Я вижу почти каждую его мышцу, поскольку Раффи перемещает меч в руке и обрушивает его на адских тварей, цепляющихся за падших женщин. Когда одна из тварей издает предсмертные крики, я получаю возможность как следует рассмотреть ее. У нее морщинистое и сплющенное лицо летучей мыши с острыми клыками. Очень уродливое, по моему мнению. Я инстинктивно поднимаю руку, чтобы блокировать медленно движущиеся брызги крови, но тут понимаю, что меч Раффи у меня в руках, даже не смотря на то, что сейчас передо мной он убивает этим мечом адских тварей.
Видна каждая черта Раффи, крошащего демонов, которые продолжают его атаковать. Поскольку движения замедленны, я могу перенять его позицию, то, как он переносит вес и держит меч.
Когда он значительно сокращает ряды монстров, сон словно останавливается. А потом повторяется сначала.
Это как обучающее видео органического вида.
Должно быть, меня сильно расстроило неумение обращаться с мечом, раз я смогла придумать все это.
Во сне моя голова начинает болеть из-за подобных мыслей.
Я поднимаю свой меч, подражая позиции Раффи. Почему бы и нет? Он самый лучший фехтовальщик, и, возможно, мое подсознание просто воспроизводит те детали, которые мой бодрствующий мозг не смог вспомнить. Я пытаюсь повторить движение за Раффи, но должно быть, делаю что-то неправильно, так как то же движение повторяется заново.
Я пробую снова. Раффи переходит к следующему движению и выписывает мечом круг, отклоняется назад, а после совершает в воздухе полную восьмерку.
Я делаю то же самое.
Удар слева, поворот вверх и вокруг, затем удар справа и отведение меча обратно по кругу. Он повторяет это еще несколько раз, а затем меняет тактику и движения. Наверное, это неплохая идея для того, чтобы движения были непредсказуемы.
Меч помогает приспособиться и улучшает мою технику. Он практически работает сам, тем самым позволяя мне сосредоточиться на движении ног Раффи. В течение многих лет я изучала самооборону и знаю, что положение ног так же важно, как и работа рук и ладоней.
Он скользит вперед и назад, словно танцор, при этом, никогда не скрещивая ноги. Я копирую его танец.
Мускулистые руки вырываются из-под земли, раскидывая повсюду грязь, словно в замедленной съемке, и пытаются схватить женщин. Они вытягивают себя на поверхность, разрывая землю и выплевывая ее изо рта до тех пор, пока не оказываются наверху.
Некоторые женщины паникуют и бегут в ночь.
- Останьтесь со мной! - кричит Раффи.
Но уже слишком поздно. Адские твари набрасываются на них, и крики становятся громче.
Раффи хватает ближайшую к нему женщину, так как ее тянут под землю демонические руки. Словно в замедленной съемке, я вижу, как острые когти впиваются в плоть и женщину охватывает паника.
Раффи вытягивает ее из грязи, одновременно размахивая мечом, лишая монстров конечностей.
Это героический бой.
Я повторяю его движения, жалея о том, что не могу помочь.
Мы, Раффи и я боремся на протяжении всей ночи.
Дрожа, я просыпаюсь в темноте. Сейчас стоит то тихое время, что бывает лишь незадолго до рассвета. Этот сон был настолько ярок, что кажется, будто я физически была там. Проходит несколько минут, прежде чем мой пульс замедляется, и адреналин покидает мое тело.
Я перемещаюсь так, чтобы мой меч не упирался мне в ребра под одеялом. Я лежу и прислушиваюсь к ветру, задаваясь вопросом, где же сейчас Раффи.
Глава 14
Она не ела уже три дня.
Моя сестра пьет немного воды и это всё, что ей удается удержать в желудке. Мама и я уговариваем ее съесть пару ложек тушеной оленины, но её рвет. Мы пробовали все, от бульона до овощей. Ничего из этого она не может удержать в желудке.
Мама очень переживает. Настолько, что она не покидает Пейдж с тех пор, как мы нашли ее в подвальной лаборатории обители. Кожа у Пейдж белая, как у трупа. Как будто вся ее кровь вытекла через грязно-красные неровные отверстия швов.
- Посмотри ей в глаза, - говорит моя мать, как будто она понимает, что отличия Пейдж более заметны, когда я смотрю на неё.
Но я не могу. Я смотрю на неровные стежки, когда предлагаю ей кукурузный хлеб. Шрам на её щеке изогнут так, будто хирург не потрудился уделить этому внимание.
- Посмотри ей в глаза, - говорит мама снова.
Я заставляю себя поднять глаза. Сестра делает мне одолжение и смотрит в сторону.
Это не взгляд зверя. Это было бы слишком просто. Это подавленный взгляд второклассника, который слишком хорошо знаком с понятием "отклонение от нормы". Это выражение появлялось на её лице, когда другие дети указывали на неё, когда она вертела колеса своей инвалидной коляски.
Я могла бы пнуть себя. Я вынуждаю себя смотреть на неё, но она не собирается встречаться со мной взглядом.
- Не хочешь немного кукурузного хлеба? Я взяла его из духовки только что.
Она немного трясет головой. В ней нет ничего угрюмого, просто печаль, как будто она задается вопросом, не злюсь ли я на нее или не думаю ли я о ней плохо. Где-то позади её шрамов и синяков я вижу одинокую потерянную душу своей сестры.
- Она голодает, - говорит Мама. Она стоит в удрученной позе, с опущенными плечами.
Моя мама далеко не оптимист. Но я не видела её в такой в таком состоянии безнадежности с того несчастного случая с Пейдж, когда она перестала ходить на ногах.
- Как ты думаешь, сможешь съесть немного сырого мяса? - я ненавижу спрашивать это.
Я так привыкла, что она строгая вегетарианка и, кажется, что я уже перестаю понимать, что Пейдж - это Пейдж
Она украдкой глядит на меня. В её взгляде вина и застенчивость. Но и желание тоже. Она снова смотрит вниз, словно пристыженная. Она совершенно очевидно сглатывает. Её рот наполняется слюной при мысли о сыром мясе.
- Я пойду и попробую найти для неё что-нибудь, - я кладу свой меч.
- Давай, - говорит мама. Её голос плоский и безжизненный.
Я выхожу, решив найти что-то, что сможет съесть Пейдж.
В кафетерии, как обычно, очередь. Мне нужно придумать историю, которая убедит работников кухни дать мне сырое мясо. Это не должна быть простая причина. Даже собака съест готовое мясо.
Поэтому я неохотно отворачиваюсь от столов с едой и направляюсь в рощу, расположенную за Эль Камино Реал. Я мужаюсь и начинаю изображать пещерную женщину, надеясь, что смогу поймать белку или кролика. Конечно, я понятия не имею, что я буду делать с тушкой животного.