- На Пейдж есть передатчик? - Я задержала дыхание.
- Да.
- Где? Как? - Если мама поставила передатчик на сумку или на что-то подобное, что было в тот момент на Пэйдж, то, возможно, мы следовали за мусоровозом Сопротивления, а не за малышкой.
- Там, - мама указала на мой башмак.
Я взглянула вниз и сначала ничего не увидела. Потом я поняла, что мама указала не на обувь, а на желтую звезду, пришитую снизу к моим джинсам.
Я так привыкла к этой детали, что не замечала ее существования. Я наклонилась, рассматривая звезду так, словно впервые видела. Пальцы нащупали жесткий уголок. Он был крошечный и незаметный, во всяком случае, я никогда не замечала его.
- Это - ты, - мама ткнула в нижнюю стрелку, указывающую на Редвуд-сити.
- Это - Пейдж, - она передвинула палец на верхнюю на стрелку, указывающую на Сан-Франциско.
Могла ли она уйти так далеко за столь короткое время? Я глубоко вздохнула. Кто знает, на что она способна теперь?
Я помню, отец показывал нам крошечный чип, умещавшийся на кончике его пальца. У него была целая горсть таких в контейнере. Оболочка чипа, грязе- и водонепроницаемая, защищала его. Собака могла валяться в грязи и мокнуть без вреда для передатчика. Вот каким образом мама находила меня, пока я путешествовала с Раффи. Вот как она нашла меня в обители Ангелов.
- Мам, ты - гений! - она удивилась, а затем лучезарно улыбнулась.
Я не видела ее такой счастливой... не знаю, с каких пор. Ее лицо лучилось радостью, словно у маленькой девочки, только что обнаружившей, что она сделала все правильно впервые в жизни. Я кивнула: "Хорошая работа, мам". Эта мысль встревожила меня. Необычно осознавать, что твой собственный родитель нуждается в твоем одобрении и поддержке.
Мы сменили шумную полицейскую машину на тихий грузовичок, ключи торчали в замке зажигания. Я порылась в бардачке и багажнике полицейской машины в поисках чего-нибудь полезного, прежде чем перебраться в грузовичок. Я нашла бинокль и наспех собранный мешок со средствами первой необходимости.
Люди Оби всегда славились своим умением выживать в бегах. Я полагаю, во всех грузовиках Сопротивления есть такие мешки.
Клара отводит меня в сторону, прежде чем мы садимся в грузовичок.
- Не слишком надейся, - шепчет она.
- Не волнуйся, я прекрасно понимаю, что наши надежды найти Пейдж призрачны.
- Я имею в виду не это. Я о твоей маме.
- Поверь мне, у меня нет никаких надежд в отношении нее.
- Но ты надеешься. Я вижу это. Есть поговорка: если ты параноик, это еще не значит, что за тобой не следят. И обратное утверждение тоже верно: если кто-то следит за вами, это не значит, что вы не параноик.
- Не понимаю.
- То, что мир сходит с ума, еще не означает, что твоя мать не сумасшедшая.
Я отшатнулась от нее. Я так не думала. Не совсем так. Для чего ей это было нужно - украсть у меня надежду?
- Я привыкла быть нянькой. Я знаю, как тяжело такое состояние отражается на семье. Иногда помогает поговорить об этом с кем-то. Я не хочу, чтобы ты страдала, думая, что твоя мама может...
Я ударила противотуманки и габариты на новой машине, чтобы они не выдали нас. Я крушила их так сильно, что лампы практически превратились в пыль.
Нам не нужны эти фары. Достаточно лунного света, чтобы разглядеть остовы автомобилей на дороге, даже если мы не сможем разглядеть детали. Я скользнула на пассажирское сидение.
- Прости, - сказала Клара, усаживаясь на место водителя.
Я кивнула. Конец этой отвратительной теме. Она завела двигатель, и мы медленно направились в сторону Сан Франциско.
- Почему ты здесь, Клара? Я и мама - не лучшие попутчики.
Некоторое время она вела машину молча, а затем сказала:
- Возможно, я потеряла веру в человечество. Может, они правы, что уничтожают нас.
- Какое отношение это имеет к тому, что ты путешествуешь с нами?
- Ты - героиня. Может быть, ты восстановишь мою веру в людей, покажешь мне, что мы достойны спасения.
- Я совсем не героиня.
- Ты спасла мне жизнь в обители. Определенно, ты моя героиня.
- Я оставила тебя в подвале умирать.
- Ты вырвала меня из состояния живого мертвеца. Я чувствовала непрерывный ужас, без всякой надежды на спасение. Ты дала мне шанс, шанс выползти на свободу тогда, когда никто не мог этого сделать.
Она смотрела мимо меня. Ее глаза поблескивали во тьме.
- Ты - героиня, Пенрин, нравится тебе это или нет.
Глава 26
Моя мама без остановки бормочет в приемник. Её голос приобретает размеренную интонацию и до меня доходит, что точно такая же интонация у нее бывает, когда она молится. Потому что сейчас она обращается к дьяволу.
В темноте приходится осторожно объезжать мертвые машины, но мы справляемся с этим препятствием. Мы едем по той же дороге, по которой Раффи и я ездили в город. Но в этот раз на дороге никого нет. Никаких беженцев, никаких двенадцатилетних водителей и никаких палаточных городков. Миля за милей пустых улиц, газет, летающих около тротуаров, и оставленных сотовых телефонов, хрустящих под нашими шинами.
Где все люди? Они скрываются позади темных окон в зданиях? Даже после нападения на обитель, я не могу себе представить, что бы все покинули город.
Я поглаживаю мягкий мех игрушечного медведя. В пустынных улицах города есть что-то особенно жуткое и что-то успокаивающее в обалденном мече за моими плечами, даже если он замаскирован как мягкая игрушка.
Через несколько часов, мы уже на дороге к пирсу.
В мертвой ночи мы достигаем холма. Сан-Франциско должен быть суетливым городом со сверкающими огнями, движением и шумом. Раньше я одновременно и с нетерпением ждала и боялась поездки сюда, боялась из-за наплыва чувств. Почти всегда, блуждая по ветреным улочкам, я терялась, пока гостила у друзей или отца.
Сейчас город стал пустырем.
Убывающая луна проливает немного света на опрокинутые баки и снующих крыс, но город слишком закопчен из-за разбушевавшихся пожаров во время Великой Атаки, что поглощает больше света, чем, кажется, возможно.
Некогда красивый город, превратился в пейзаж кошмара.
Мама рассматривает землю утомленным взглядом. Как если бы она всегда знала, что так будет. Как будто она видела подобное, всю свою жизнь.
Но даже у нее перехватывает дыхание, при виде острова Алькатрас.
Алькатрас был печально известен тем, что являлся тюрьмой, в которой держали большинство самых позорных преступников. Он расположен в заливе и тускло светится под лунным светом, отраженным в воде.
У него есть свой генератор, который кто-то поднял наверх. Огни Алькатраса не приветствующие светящиеся точки. Вместо этого есть тупое, мощное свечение, которое пронизывает остров, и его хватит на то, чтобы осветить залив. И также достаточно для нас, чтобы увидеть рой неестественных существ над ним.
Мама смотрит на мигающий приемник. Она указывает на Алькатрас.
- Там, - говорит она. - Пейдж там.
Великолепно. Как она добралась до этого места за такой короткий промежуток времени? Она действительно может так быстро бегать, или кто-то привез ее, или летел вместе с ней?
Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю.
По крайней мере, у ангелов не настолько развито чувство юмора, чтобы занять соседний остров Ангелов. Так, вероятно, сделал бы Раффи, если бы стоял во главе.
Клара паркует автомобиль в случайно выбранном углу, пытаясь поместиться в него. Я беру с собой бинокль. Мы находимся на Пирсе 39 около Верфи Рыбака, в прежнем мире это было одним из основных мест скопления туристов, где продавались футболки, сладости и стояли открытые магазины с рыбой.
- Моим девочкам нравилось это место, - сказала Клара. - Каждое воскресенье мы приезжали сюда на обед. Девочки думали, что съесть суп из моллюсков в хлебных шариках и посмотреть на морских львов, - это чистое удовольствие. Это место было для них счастьем в бутылке. - Она пристально смотрит, в её глазах горечь.