Мысль, что Пейдж вернулась в Велиалу, поражает меня.
Но если бы Пейдж и Велиал были вместе в лагере Сопротивления, старались бы люди уничтожить их обоих, как команду монстров? Как если бы они принадлежали друг другу, но не остальным людям.
- Должно быть, у нее Стокгольмский синдром.
Мне не нравится, как это звучит.
- Это еще что такое?
- Это когда похищенная жертва испытывает привязанность к похитителю.
Я уставилась на него в недоумении.
- Это не просто, но возможно.
Я хватаю спинку стула и тяжело сажусь, словно старуха. Мысли о малышке Пейдж, о том, что она чувствует, вынужденная обратиться к кошмарному Велиалу - все это подкашивает меня так, как не смог конец света.
- Велиал, - шепчу я, задыхаясь. Я зажмуриваюсь и пытаюсь удержать слезы. - Ты знаешь где он?
Мои собственные слова ранят меня.
- Он должен быть в новой обители. Там происходит что-то масштабное, и Велиал выполняет кое-какую работу для архангела.
- Что за работа?
- Без понятия. Я - лабораторная крыса. Знаю только то, что мне надо знать. - Он смотрит на меня. - Поговори с капитаном парома, спасавшим заключенных из Алькатраса, а потом иди в обитель.
- Что если...
- В любом случае, уговоришь ты капитана рискнуть или нет, тебе нужно попасть в обитель. Число людей, погибающих здесь не больше, чем то, что происходит там. Твоя сестра - задача более важная, чем освобождение узников для большой бойни. А весь мир в нее превратится, если мы не найдем способ это остановить.
Мой мозг заработал.
- Почему Пейдж так важна? - не могу скрыть недоверие в голосе.
- Она очень особенная девочка. Она может быть полезна в нашей борьбе с ангелами. Если найдешь ее в обители, приведи ее ко мне. Я поработаю с ней, попытаюсь помочь ей, насколько смогу.
- Поможешь ей каким образом?
Он потер шею, выглядя при этом слегка смущенно и взволнованно.
- По правде говоря, я еще не до конца уверен. Я изменил ту последнюю партию детей, в надежде увеличить наши шансы на выживание, как вида. Отчаянный шаг в отчаянные времена. Ангелы разорвали бы меня на куски, если бы узнали об этом. Измененные дети погибли во время атаки на обитель прежде, чем я смог увидеть, сработало ли.
Он зашагал в маленький офис.
- Теперь ты говоришь, что один ребенок все же остался. Мы должны найти ее. Я действительно не знаю, на что она способна, или сработают ли изменения так, как я задумывал, но если да, то это шанс для всего человечества. Крошечный шанс, но это лучшее, что у нас есть сейчас.
Я верю ему не больше, чем бешеному ангелу, но если он поможет найти Пейдж, я пойду за ним куда угодно.
- Хорошо, помоги мне отыскать Пейдж, и я приведу ее к тебе.
Он смотрит на меня и понимает, что я ему не доверяю.
- Позволь мне кое-что прояснить. Мы не можем, чтобы кто-то вроде Велиала контролировал твою сестру. Ты понимаешь? В руках демона она может превратиться в инструмент массового уничтожения. Ты должна переманить ее от него. Пейдж - наша последняя надежда.
Здорово.
Перед тем как все полетело в тартарары, я бы провела с Пейдж еще одну субботу. Мы ели бы кашу и смотрели мультики в нашей квартире, в момент мирного затишья перед бурей, как только мама проснется. Наша самая большая проблема в такие субботние посиделки - хватит ли наших любимых хлопьев до конца недели, или придется довольствоваться хлопьями без сахара.
- Если я не сделаю этого, покинув остров? Если вы не сможете меня найти?
Док помолчал, взвешивая, что с ним может произойти, а затем ответил:
- Это зависит от тебя, сможешь ли ты найти выход и найти сестру, чтобы она помогла человечеству. Если твоя сестра не сможет, то я всего лишь злобный доктор, работающий на врага. Пожалуйста, не позволяй мне быть таким.
Я не уверена, что он обращается по адресу, но, тем не менее, киваю.
Он кивает в ответ.
- Ладно, идем со мной.
Глава 45
Мы выходим из сердца чудовищной фабрики, вниз по коридору, в другую комнату. Я полагаю, что раньше здесь был магазин подарков - множество открыток, брелков забыто на стенде у двери.
Внутри, среди массы пленников затесались слуги. Они выделялись на фоне толпы чистыми лицами, причесанными волосами и свежей одеждой. Их отличала некая аура уверенности в себе, которой не было у пленников.
- Мадлен, - говорит Док.
К нам подходит женщина, выглядящая как престарелый хореограф.
Каждое движение полно плавности и изящности, словно она привыкла быть на сцене или подиуме. Седые волосы, собранные в тугой пучок, оттеняют ее изумрудные глаза.
- Можешь подыскать для нее место? - спрашивает Док, понизив голос.
Мадлен тщательно изучает меня. Она не просто бросает быстрый взгляд, чтобы получить представление о том, кто я есть. Она оценивает мой рост, вес, комплекцию, каждый изгиб тела и черты лица. Она запоминает меня, словно заносит в каталог все аспекты моей внешности. Она оборачивается на толпу узников. Все они - женщины и стоят в парах. Там есть пара близнецов с волосами цвета клубничный блонд и розовой кожей в веснушках. Остальные пары, вероятно, не близнецы, но на первый взгляд здорово похожие на них. Одинаковые женщины с вьющимися волосами и шоколадной кожей, худощавые девушки с медовыми волосами, каскадом спадающими по плечам, высокие женщины со средиземноморским разрезом глаз и смуглой кожей.
Мадлен оглядывает комнату, затем взгляд возвращается ко мне.
- Не то тело, не тот возраст, - говорит она.
Дверь открывается, и мужчина вводит пару девочек-подростков. Миниатюрные, как и я, темноволосые, с высокими скулами.
- Как насчет этих? - интересуется Док.
Мадлен переводит свой взгляд, как лазерный прицел, на девочек. Затем снова на меня.
- Эти двое лучше совпадают, - говорит загорелый парень, который привел сюда девочек.
- Мы должны сделать похожей эту, - Мадлен кивает в мою сторону.
- Ты собираешься сказать архангелу, что это лучшая пара, что мы смогли найти? - спрашивает парень.
Моя кожа покрывается мурашками при слове "архангел".
- Подходящая масть и тип фигуры, - говорит Мадлен. - После макияжа и стрижки, они будут выглядеть как близнецы.
- Если не будут, то полетят наши головы, не только твоя, - говорит парень.
Мадлен смотрит на Дока, тот кивает.
- Поменяй их.
Лицо парня темнеет.
- Только потому, что твой муж отсиживается в тюремной камере, не означает, что ты можешь торговать нашими жизнями всякий раз, когда добрый доктор щелкнет пальцами.
- Даниель, пожалуйста, просто делай то, что тебе сказано, - командирские нотки в голосе Мадлен звучат угрожающе.
Даниель делает глубокий вдох. Все таращатся на нас, ощущая напряжение. Он оценивает двух девушек, затем берет одну за руку и выводит ее.
Часть меня говорит: не спрашивай! Насколько я могу судить, это для моего же блага. И должно помочь моей сестре.
- Вы кого-то держите в заложниках?
В один из подобных дней, я научусь держать рот на замке.
- Мы все здесь заложники, - говорит Док. - Я делаю, что могу, чтоб спасти всех нас.
Доходчиво.
Я отвожу его в сторону и шепчу:
- Если побег из тюрьмы не пройдет так, как мы предполагаем, не могли бы вы проследить, чтобы моя мать была в безопасности?
- Твоя мать - леди, бегающая от срабатывающей сигнализации?
Я киваю.
- Не думаю, что я могу обещать это.
Удивительно, но я чувствую себя гораздо лучше от его ответа, чем, если бы он пообещал оберегать ее. Потому что он говорит честно.
- Попытаешься?
Он не выглядит счастливым от этого.
- Пейдж прислушается к ней тоже. - Не совсем верно, учитывая всю ту чушь, что мать иногда говорит нам, но нет смысла посвящать Дока в излишние детали.
Он раздумывает над моими словами, затем кивает:
- Я попробую.
Это именно так, как я ожидала.