— Ты хорошо подготовился к нашей встрече, — без эмоций констатировала я.
— И всё же? — Трой лениво склонил голову на другой бок.
— Он спас меня пять лет назад и обучил драться. Он — хороший человек, и я должна ему, — ответила почти правду; к словам вообще не придраться — если не знать подробностей, которые были известны только нам двоим.
— И это сходится, — кивнул Трой, словно сам себе, затем поднял на меня хитрый взгляд, — Значит, всё-таки предпочитаешь мужчин?
— Не предпочитаю никого, — отрезала я.
Дамас жив. И Трой знает, где он. Это — самое важное.
— И тот сказал тоже самое, — вновь кивнул Трой, а у меня кольнуло сердце.
Почему услышать эти слова было так неприятно?..
— Хорошо, Рин, — Трой вновь поднял на меня взгляд и растянул на губах кривую улыбку, — Я возьму тебя к себе. Но не могу обещать, что не пожертвую твоей жизнью, если возникнет необходимость.
— Это больше, чем я рассчитывала, — спокойно ответила я, уловив ухом, как вернулись на места предохранители пяти десятков винтовок.
Я была принята в группу.
— У меня будет к тебе ещё пара вопросов, — Трой сделал знак рукой, и из грузовика выпрыгнул наёмник, направившийся к моему байку, чтобы завести его внутрь кузова, — Не развлечёшь меня познавательной беседой?
— Хорошо, но я тоже хочу знать, — я пристально посмотрела на него, готовясь к атаке в любой момент.
— Что именно, любопытная ты наша? — Трой сощурил глаза, словно предупреждая, что следующий вопрос может привести к летальному исходу.
Но я не совсем выжила из ума, чтобы спрашивать об их уничтожающей деревни деятельности.
— Что ты искал в развалинах? — спросила я, добавив в голос искреннего любопытства.
Трой провёл рукой по своим гладким черным волосам, подстриженным в стиле каре с ассиметричными прямыми кончиками, мягко обрамлявшим лицо… затем сделал ещё один знак рукой, и я была снята с последней пушки — я так и не поняла, где находился мой потенциальный убийца, но дышать после его освобождения от миссии, стало намного легче.
— Ты же понимаешь, что мы ещё не настолько близки? — мягко, как кот, улыбнулся он и медленно подошёл ко мне.
Теперь его взгляд был совсем другим. Мужским. Оценивающим. Грешным.
— Ты что… оцениваешь меня? — я не удержалась от удивлённых интонаций в вопросе.
— Ты ничего такая, — протянул Трой, чуть наклонив корпус, чтобы разглядеть меня… буквально отовсюду, — Немного грязная, с парой свежих ссадин на лице и на теле… в общем и целом выглядишь так, словно тебя покатали по земле, сопровождая процесс лёгкими пинками. Снять одежду, отмыть — и работать можно.
— Спасибо, — я подняла брови, даже не зная, как на это реагировать, — а тебе не мешает в процессе оценки такой незначительной сошки, как я, появление скверны на теле?
Трой выпрямился и усмехнулся; в свете фар грузовиков я смогла рассмотреть на его лице проявившиеся чёрные пятна.
Выглядело это жутко, учитывая, какая уверенная улыбка светила мне с его лица.
— Страшно? — продолжая ухмыляться, спросил он.
— Нет. Раз ты так спокоен, значит, умеешь с этим справляться, — ответила я, следя за своим голосом.
— Умею, — спокойно подтвердил он.
— У вас в группе есть пастор? — аккуратно поинтересовалась я.
Если не брать в расчёт нового пастора Десятки, служители Бога действительно имели силу останавливать распространение скверны — я никогда не видела их «лечение» в действии, но слышала, что с их помощью, в условии послушания и проведения нескольких часов в постоянных молитвах, люди и впрямь избавлялись от этой проказы.
— Нет. У нас есть кое-что иное, — взгляд Троя стал испытующим, а мне почему-то захотелось, чтобы он не раскрывал мне эту тайну…
Черноволосый законник подошёл к грузовику, забрался в кабину и достал оттуда… непрозрачный металлический шприц.
— Что это? — отступив, спросила я.
— Не бойся, это не для тебя, — оскалился метис и воткнул иглу себе прямо в шею.
Я не верила своим глазам: пятна на лице начали медленно рассасываться, очищая кожу Троя от скверны.
— Этот препарат способен избавлять от скверны? — взволнованно спросила я.
Глаза Троя странно блеснули, а затем он убрал пустой шприц обратно в кабину, подошёл ко мне и негромко скомандовал:
— Раздевайся.
Это шутка? Кажется, процесс моего оголения — прямо-таки развлечение дня.
— С какой стати? — напряженно замерев, спросила я.