- Именно. Кажется, наш неведомый маг, умеющий проникать в чужие сновидения, оставил нам свою подпись. А дело-то становится все интереснее!
Тут Ваня еле слышно кашлянул.
- Господин Шмелев, так вы берете меня на работу?
- После маленького задания, - нашелся Шмелев. - Справишься - возьму.
Ваня встал напротив детектива, как стойкий оловянный солдатик, готовый ко всему.
- Женщины, которых я посещаю, не падшие. Их называют проститутками. А ну-ка, повтори это слово!
Ваня ошеломленно уставился на Шмелева своими большими круглыми глазами и стал похож на удивленного совенка.
- Я не могу, - пробормотал юноша и снова, как давеча, залился краской. - Это нехорошее слово!
- Да черт побери, мама не узнает! - прикрикнул Арсений Петрович. - Раз-два-три!
- П-п...прости... - промямлил Ваня, - ...тутка. Проститутка!
- Все, мой юный застенчивый друг, ты принят! - рассмеялся Шмелев. - Поработай пока с моими бумаженциями, приведи их в порядок. А я навещу своего мертвого товарища!
С этими словами Шмелев снял с крючка пальто, нахлобучил на голову цилиндр, и ушел восвояси.
3. ФОРМАЛИН.
Полутемная комната была завалена старьем. Повсюду стояли древние стулья, на которых в беспорядке было навешано ветхое тряпье, пол был усеян обрывками газет. Пахло плесенью, нафталином и спиртом, и ко всему прочему прибавлялся еле уловимый и противный дух, который только знающие люди могли бы определить как запах смерти и разложения.
Шмелев затворил за собой дверь и решительно зашагал через комнатку, расшвыривая во все стороны попадавшийся под ноги хлам.
- Ау! - воскликнул детектив. - Есть тут кто живой!
- Издевайся-издевайся! - раздалось из-за угла.
Арсений Петрович пошел на голос и обнаружил тощее и неказистое тело, облаченное в старомодный сюртук, выцветший настолько, что его первоначальный цвет определить было невозможно, потертые брюки и порыжелые ботинки с острыми носами. Единственным предметом гардероба, который не выглядел принесенным с помойки, был ярко-красный пластрон, нелепо обнимавший шею. Тело сидело на ветхом стуле и с видимым интересом читало газету.
- Привет, Себастьян! - поздоровался Шмелев и весело добавил - Разлагаешься?
- Вот ведь шутник! Спроси еще, как жизнь - и я тебе укушу! - рассердился тот, которого назвали Себастьяном, но отложил газету в сторону.
- Хорошо, не буду! - согласился Шмелев.
Себастьян был живым мертвецом. Когда-то много лет назад он пытался умереть, что довольно часто происходит с людьми, но что-то пошло не так, что происходит гораздо реже. Смерть не до конца выполнила свою печальную функцию. В результате ему пришлось смириться с вечной ролью ходячего трупа. Выглядел он под стать своему незавидному положению: правая рука отсутствовала (он напрочь забыл, где ее потерял), кожа носила восхитительный зеленый оттенок, а уж а запахе, который он издавал, и говорить было нечего.
Надо было обладать очень крепкими нервами и стальным желудком, чтобы общаться с таким вот полуразложившимся доходягой.
Скорее всего, Себастьян и при жизни не был красавцем, о чем свидетельствовали его длинный крючковатый нос и непропорционально большие, как у больного базедовой болезнью, глаза, смерть же сделала его и вовсе чудовищем. Впрочем, Арсений Петрович не застал своего приятеля живым.
Более того, он почти ничего не знал ни о прошлой жизни Себастьяна, ни об обстоятельствах его смерти. Единственное, о чем живой покойник обмолвился однажды, так это о том, что когда-то он был очень сильным магом. Очевидно, накопленная за годы жизни магия и не давала ему умереть окончательно.
Шмелев выудил из-под завалов полусгнившего тряпья шаткий стул, и с опаской на него приземлился.
- Ну-с, рассказывай, что происходит в этом прекрасном и яростном мире живых, - попросил Себастьян и попытался придать своему лицу сосредоточенное выражение.
У него были большие проблемы с мимикой. Сложно улыбаться и корчить рожи, когда не можешь управлять своей физиономией.
- У меня теперь есть помощник, - поведал Арсений Петрович. - Не знаю, на какой фабрике изготовили этого застенчивого юношу, но явно имел место производственный брак. Он краснеет при слове «алкоголь», проституток называет «падшими женщинами» и ужасно меня боится. Сомневаюсь, сработаемся ли мы.
- Вот он бы удивился, если б узнал, что ты дружишь с живым мертвецом! - осклабился Себастьян.
- Боюсь, его кондрашка бы хватила. Я же, как ты знаешь, человек весьма свободных взглядов. По мне главное, чтобы человек был хороший. А живой он или мертвый - дело десятое.
В этот момент Себастьян с трудом поднялся со своего стула и вразвалочку зашагал в сторону окна.