Шмелев ехал в карете по широкому и оживленному проспекту, застроенному вычурными нео-готическими зданиями. Доехав до перекрестка со Смоляной улицей, он приказал кучеру остановиться, вышел из кареты и побрел по узкой улице пешком.
В отличие от помпезного Нового Проспекта, Смоляная улица не отличалась чистотой. Мостовая была усеяна мусором, а по канавам стекала грязь. Не могла эта улочка похвастаться и разнообразием построек. Преимущественно здесь попадались двухэтажные особняки, перестроенные в середине века под дешевые меблированные квартиры.
Тут и там попадались заброшенные дома с выбитыми стеклами и закопченными стенами. Любой человек, взглянув на эти руины, тотчас решил бы, что в городе недавно была война. И ошибся бы, ибо Флагманштадт всего лишь был городом контрастов. И за ярким фантиком Нового Проспекта скрывалась испорченная гнилая конфета, которой немудрено было отравиться.
Шмелев решил сократить свой путь, и пошел через пустырь. Впрочем, он вскоре пожалел об этом решении, ибо шагать приходилось медленно, продираясь сквозь заросли дикого укупника, разросшегося сверх всякой меры.
Наконец, Арсений Петрович миновал пустырь, прошел еще пару безымянных переулков, и свернул на Рыночную площадь. Это место было небезопасным, ибо там орудовали самые искусные карманники во всем Флагмане, чьи руки были ловки, а глаза - бессовестны. Слышался оглушительный рев каллиопы[4], похожий по звуку на крик голодного ишака, и нестройное галдение продавцов, зазывавших покупателей.
Здесь торговали всем: несвежими продуктами, расческами для лысых, «французскими дирижаблями»[5], нотами популярных песенок, и откровенным хламом, принесенным ушлыми старьевщиками с ближайшей помойки.
Словом, здесь царил невообразимый ад.
Миновав толчею Рыночной площади, Шмелев свернул на узенькую и ничем не примечательную улицу, застроенную одинаковыми серыми зданиями разной степени обветшалости, и решительно зашагал по каменной мостовой.
Это была знаменитая на весь город Собачья улица. И она только с виду была ничем не примечательной. Здесь располагались все самые главные злачные места Флагманштадта: несколько опиумных притонов, дюжина борделей, и одно заведение, где дамы танцевали канкан, не удосужившись надеть панталоны.
Впрочем, Собачья улица оживала после захода солнца. Именно тогда из своих нор выползали все проститутки, одна безобразнее другой. Именно тогда возникали из небытия наркоманы, сразу же появляясь в своих излюбленных притонах. Сейчас же, до захода солнца, улица спала. Спала и видела бесстыжие и развратные сны, которые потом, несколько часов спустя, воплотятся наяву.
Но знаменитые заведения Собачьей улицы сейчас интересовали магического сыщика, вовсе нет!
Опиум он не любил. Ему не нравилось это состояние отупения и блажи, которое неумолимо возникало после его курения. С проститутками Арсений Петрович предпочитал иметь исключительно дружеские отношения, ибо многие из них были умнейшими дамами Флагманштадта. А уж про бесстыжий канкан ему и слышать не хотелось - так, развлечение для юных озабоченных студиозусов.
Ноги сами несли Шмелева в так называемое «Заведение госпожи Ли». Там продавились запрещенные магические зелья, прием которых приводил к самым разным последствиям.
«Заведение госпожи Ли» с виду представляло крохотный одноэтажный домик, побеленный известью. Шмелев открыл деревянную входную дверь, отозвавшуюся еле слышным скрипом, спустился по винтовой лестнице и зашел в подвальчик.
Там его встретила пожилая китаянка с глазами, очерченными углем и строгой высокой прической. Это и была знаменитая госпожа Ли.
- Уж не обман ли зрения это?! - на чистейшем русском произнесла китаянка и лукаво усмехнулась. - Я не видела вас ровно год. И вот - кого я вижу? Те же блестящие глаза и странно причесанные волосы. Ну кто, кто еще посещает мое заведение до заката солнца? Конечно он, господин Шмелев.
- Да, представьте себе, это я, - терпеливо выслушав эту тираду, смиренно произнес Арсений Петрович. - Тот, кто додумался принимать магию внутрь. Тот, кто додумался есть магию, пить магию ... закусывать магией!
- И что же привело вас ко мне на этот раз?
- Очередное дело, которое я расследую, оказалось слишком трудным, - сознался детектив.
- Для великого и ужасного Арсения Шмелева? - недоуменно воскликнула Ли, вскинув тонкие, ощипанные в ниточку брови.
- Да. Представьте себе. Я десятки раз рисковал жизнью. Я убивал кракенов, и охотился за оборотнями, я ловил вампиров на живца, и казалось, что меня уже нечем удивить. Но увы...Сегодня я вступил в поединок с такими силами, которых нужно опасаться любому человеку. И я боюсь.