Госпожи ли ничего не ответила, и только поджала тонкие губы.
- Да, я год у вас не был, - продолжал Шмелев, все больше и больше распаляясь. - Но сегодня вы мне нужны. Я прошу средство...самое сильное, какое у вас есть. И не важно, что это будет - демонская кровь или кусочек рога нарвала, ведьминское зелье или магический порошок. Мне нужна сила! Я хочу, чтобы у меня выросли крылья, хочу это ощущение полета, хочу чувствовать себя всемогущим!
- Как это странно, о великий сыщик! - медленно, словно получая удовольствие от каждого произнесенного слова, произнесла китаянка. - Вы - главный в городе ловец магических преступников, вас знают и боятся все. А сами вы гоняетесь за сомнительными удовольствиями, многие из которых выходят за рамки закона.
- В этом нет ничего странного! - парировал задетый за живое детектив. - Я обычный человек, и мои способности к волшебству крайне малы. Но иногда нужно быть чуть лучше, чуть сильнее самого себя. Вот сегодня и настало то самое «иногда».
- Что ж, вы пришли вовремя, - зловеще усмехнулась госпожа Ли.
Она вышла из-за стола, и прошла в крошеную комнату, занавешенную бусами.
Спустя минуту она вернулась, держа в руках миниатюрный футлярчик.
- Свежее приобретение, - сообщила она, раскрывая коробочку. - Из самой Вест-Индии.
С этими словами госпожа Ли протянула Шмелеву крохотную прозрачную капсулу размером с ноготок.
Арсению Петровичу на миг показалось, что эта капсула отсвечивает синим.
- Что это?
- Это волшебная пилюля. Примете ее - и почувствуете, как все изменится.
Шмелев держал на ладони крохотную пилюлю, и все не решался ее проглотить.
- А она подействует сразу?
- Почти. Но предупреждаю - вначале будет боль. Такая боль, что вам захочется умереть. Такая боль, что белое покажется черным, сладкое - горьким, а верх - низом. Если это произойдет, значит, пилюля подействовала. Потом вы не пожалеете.
- Я рискну, - ответил Шмелев и мигом проглотил волшебную пилюлю.
Сначала ничего не происходило, и детектив даже подумал, что госпожа Ли его обманула. Но потом по телу его словно пробежал гальванический ток, и пытка началась.
Старая китаянка не лукавила, говоря об этой боли. Шмелев почувствовал, как в глазах потемнело и появились ярко-желтые ослепительные искры. Он согнулся в три погибели, боясь, что не сумеет устоять на ногах. То, что испытывал детектив-экспериментатор, было даже не просто Болью, а ее квинтэссенцией, абсолютом боли, поразившей, подобно молнии, все тело, от затылка до пальцев на ногах, и затронувшей каждую клеточку.
О, это было невыносимо, дьявольски невыносимо, примерно как родиться заново!
Наконец, боль ушла, так же внезапно, как и появилась. Беспросветная тьма снова уступила место яркому свету. Шмелеву показалось, что целая вечность канула в Лету. На самом же деле не прошло и минуты.
- Что-то я ничего не чувствую, - произнес какой-то неизвестный голосом Шмелева.
Сам же детектив в это время смотрел на свои руки, показавшиеся ему до странного чужими.
- Не спешите делать выводы, сяньшен[6], - рассмеялась китаянка. - Все к вам придет, но не сразу.
А Шмелев понял, что все-таки получил ответ на свой вопрос. Словно бы его сознание отлучилось на время пытки, сбегало в ближайшую библиотеку, нашло там самую мудрую в мире книгу и уже там, на первой странице, прочитало, что же делать дальше.
«Пора навестить Еву!» - мелькнула в мозгу Шмелева эта мысль.
И почему-то ему показалось, что мысль эта была подсвечена синим. Прямо как «волшебная пилюля».
- Сколько я вам должен? - поинтересовался Шмелев, доставая из кармана бумажник.
- Нисколько. Эта пилюля - эксперимент. Считайте, что вы побывали в шкуре «подопытного кролика». Это всегда бесплатно.
ГЛАВА 7
ЕВА
Снова карета везла Арсения Петровича вдоль Нового проспекта. Детектив все прислушивался к своим ощущениям, пытаясь понять, что именно «волшебная пилюля» вытворяет с его организмом.
Шмелев настолько погрузился в себя, что и не заметил, как добрались до невысокого изящного здания с башенкой и ажурными витражами вместо стекол. Карета остановилась.
Арсений Петрович вышел и поднялся по ступенькам. Громко и настойчиво он постучал в дверь. Казалось, что дверной молоток в виде горгульи в чем-то провинился перед детективом и тот усиленно ему мстил.
Наконец, тяжелая дверь со скрипом отворилась и на пороге возникла высокая рыжеволосая девушка лет двадцати, облаченная в ярко-зеленое, под цвет ее огромных глаз, шелковое платье.