– Мы личности? – удивился Коля.
Его глаза беспокойно двигались, он что-то обдумывал.
– Если это так, что мы друг о друге знаем?
– В смысле? – Я нервно заморгал.
Еще не успев ни о чем подумать, я почувствовал, как внутри у меня поднялся сгусток темной маслянистой массы. Он перекрыл дыхание и затуманил разум. Преддверие страшного осознания?
– Кто мы такие? Какие у нас характеры? – продолжал Коля. – Мы ничего друг о друге не знаем, потому что мы пустышки. Полупустые персонажи неоконченной истории, которые формируются по ходу дела.
– Я много о тебе знаю, – заметил Вадим с неуместным смешком.
– Нет, у тебя есть только такое ощущение. Потому что по сюжету мы дружим много лет.
Я покачал головой.
– Все это соотносится с тем, что мы не помним свое прошлое. Характер показывается в ситуациях. Что же мы можем о нем сказать, если забыли все, что с нами происходило? А забыли мы, поскольку поняли, что этого не было вовсе.
– То есть, этот факт тебя уже не смущает?
– Смущает, но…
– Постой, постой. – Коля взмахнул руками. – А теперь подумай хорошенько. Тебе не кажется, что моя теория полностью совпадает с твоей?.. Ты говоришь, что мир придумали вчера, что до этого его не существовало. Так вот, вчера автор и придумал нашу историю, этот вымышленный мир. Или вчера он начал писать и мы появились. Как еще объяснить это чувство?
Я усмехнулся.
– Хорошо, представим, что ты прав. Но я ни разу не слышал, чтобы персонажи в книгах осознавали, что они – персонажи. Зачем это автору? Что нам дает это знание?
– Может, это просто игра, – предположил Коля.
– То есть, только ради развлечения? И никакого смысла?
– Этого я не знаю.
Он с досадой уставился на бокал пива невидящими глазами. Под испариной на стекле виднелись маленькие пузырьки, поднимающиеся к верху. Тихое шипение, пена. Даже в этой простой реакции было подобие жизни. Неужели этот мир существует лишь в воображении? Неужели то, что существует в воображении, может казаться таким реальным?
– Что ж, если это игра, то рано или поздно ему надоест писать и придется на чем-то заканчивать, – сказал я. – Так что мы обречены. Исчезнем так же быстро, как и появились.
Я говорил налегке, потому что не воспринимал это всерьез. Но где-то в глубине сознания уже формировалось тягостное подозрение (нет, даже принятие), что все это правда.
– Если не сможем ничего изменить, – отрешенно проговорил Коля.
– Судя по твоей теории – это вряд ли, – неожиданно подметил Вадим.
Возможно ли, что он вдруг поверил?
Мы оба повернулись к нему. Лицо Вадима было непроницаемо. Оно не выказывало никаких эмоций и больше напоминало восковую маску. Словно он действительно стал пустышкой.
Коля пристально его разглядывал и о чем-то размышлял. Затем медленно заговорил, не отводя от него глаз.
– Я как-то слышал, что персонажи очень важны для писателя. Они влияют на ход сюжета и могут даже кардинально менять его. Как будто управляют самим автором. – Он повернулся ко мне. – Если это так, то мы властны над своей судьбой.
– Судьбой, – фыркнул Вадим.
Как по щелчку он снова стал собой. Мы с удивлением посмотрели на него. Лицо Вадима выражало насмешку, словно и не было той заминки с восковой маской. Но откуда она взялась? Неужели это была демонстрация силы автора? Он будто показывал, что предвидит наши диалоги наперед и полностью руководит нашими действиями. Что мы не «властны над своей судьбой», вопреки словам Коли, и всецело ему принадлежим.
Тогда он знает и наши мысли. Более того, сам их вкладывает нам в голову, в том числе и эту.
От такого проникновения в суть у меня закружилась голова. Внутри был сумбур чувств, где смешивалась безысходность и странная радость освобождения от ответственности за свои решения. Я вдруг понял, что даже степень нашей веры в то или иное регулируется автором. Если он захочет, мы будем считать эту версию смехотворной до конца рассказа. Или, наоборот, полностью в нее поверим. Выходит, наши личности исчерпываются тем, что будет показано в этой истории. В нас есть только то, что обусловлено ею. Или все же мы нечто большее и обладаем некоторой долей свободы?
Я обратил внимание, что Коля обеспокоенно глядит на меня. Затем он повернулся к Вадиму и спросил:
– Ты в себе ничего необычного не почувствовал в последнюю минуту?
Тот застыл в недоумении.
– По-моему, у нас весь вечер необычный… А что ты имеешь в виду?
Коля посмотрел на меня, проверяя, совпадает ли у нас мнение, что трансформация была, мы оба ее видели, но Вадим ее не заметил.