– Ну и что ты скажешь?
– Похоже, это сделал автор, – сдался я после краткого раздумья. – Показывает, что мы ничего не контролируем. Это его ответ на твои слова о персонажах, он предвидел твой монолог… Да в общем-то, он его и создал, как и все остальное, даже наши мысли… Так что мы ничего не можем изменить.
Я повернулся к Вадиму. Он опять сидел с восковой маской вместо лица. Мне стало не по себе, но это чувство не вызвало во мне сильной тревоги, так как я понимал, что этот страх вложен автором. Прямо-таки буддистское самосознание.
Коля повторил за мной и побледнел. В нем читался испуг, вероятно, такой же, как и у меня. Но насколько он понимает его эфемерность?
– Интересно, а кто главный герой? – неожиданно спросил я.
К прежним эмоциям Коли добавилось замешательство. Я продолжал:
– Осознание, что мы в книге, пришло к тебе, потому, наверно, ты. Но у меня возникло ощущение необыкновенной духовной близости с автором.
– Меня мало волнуют такие частности, – прохрипел Коля. – Я хочу понять, на что мы можем повлиять… Что будет дальше?
– Да какая разница – что будет дальше – после всего, что мы узнали?! Или ты думаешь, что мы сможем выйти из книги и попасть в реальный мир? – Я досадно махнул рукой. – Все это не существенно. Я только хочу знать – зачем затевался весь этот спектакль. Я теперь, как Вадим, всегда жажду понимать причину. – Я с усмешкой указал на друга, продолжавшего сидеть, точно каменное изваяние.
– Похоже, до тебя не доходит, – возмутился Коля. – Он может сделать с нами все, что угодно. Заставит нас убить друг друга, если захочет. Будет мучить самыми жестокими методами, если пожелает.
Я снова ощутил укол страха, но лишь мимолетно. И подумал, что в моем положении живой человек наверняка был бы в шоке и терзался от подобных открытий. Меня же автор оберегает. Возможно, для того, чтобы мой разум оставался чистым и смог отчетливей передать его мысли.
– Ну ты уже фантазируешь, – сказал я. – В литературе персонажи часто страдают на протяжении всей книги, а потом еще тяжело умирают. Но с нами-то ничего такого не происходит. Мы себе сидим, общаемся. И даже Вадим в его состоянии не мучится…
Я запнулся, потому что Вадим смотрел на меня в упор ясными пронзительными глазами. Но… это был не его взгляд. И совсем другое выражение лица – холодное и внимательное. По всем биологическим признакам это все еще был Вадим, но я знаю его много лет (опять фигура речи) и тут же заметил несоответствие. Будто его телом завладел кто-то другой.
Пауза затягивалась. Наконец мой друг заговорил:
– Я хотел сюда проникнуть и не видел иного варианта, кроме как вселиться в одного из вас.
От его голоса меня бросило в дрожь. Нет, голос был тоже Вадима, но звучал он в более высоком регистре и в нем появились новые интонации. Он откашлялся, словно для него были непривычны эти голосовые связки. Затем снова посмотрел на Колю, на меня и улыбнулся, как будто был рад нас видеть.
– Ты – автор? – спросил я и ужаснулся со своей догадки.
– Да, – ответил новый Вадим, все еще улыбаясь.
Потом он стал серьезным, тяжело вздохнул и заговорил:
– Я хотел сказать вам кое-что важное. Я понимаю, что вы желаете продлить ваше бытие и боитесь того момента, когда я закончу рассказ. Но вам надо усвоить, что вы живете по иным законам, чем реальные люди. Вы не исчезнете полностью, когда я поставлю последнюю точку, и не только потому, что никогда полностью не существовали. Вы живете в мире сознаний, в воображении людей. Сейчас только в моем, но, когда этот рассказ начнут читать, вы будете жить и в сознании других. Притом будете множиться вместе с количеством читателей, и в голове каждого из них приобретете индивидуальные черты.
Теперь вам кажется, что ваша жизнь замкнута на этом рассказе, что вы как призраки, вынужденные снова и снова проходить один и тот же путь. Отбросьте эти мысли и подумайте лучше вот о чем – благодаря новым читателям, у вас всегда будет шанс возродиться, в отличие от настоящих людей, которые живут лишь однажды и умирают навсегда. А ответ на вопрос, что более реально – внешний мир или воображение – не так однозначен. Нет, воображаемое существует так же, как и действительность, просто в другой плоскости. Ведь в голове каждого читателя гнездятся целые Вселенные, где и обитают искусство, наука и наша вековая история. Этих понятий нет во внешней реальности, они существуют только в наших сознаниях, и у некоторых эти Вселенные поистине огромны. Вы будете жить в них.
Вадим замолчал, продолжая нас разглядывать. Теперь его голос не внушал мне страх, а наоборот – умиротворял. Я посмотрел на Колю – он расслабленно откинулся на спинку дивана. Похоже, он смирился со своей участью, и я далеко не в первый раз за нашу долгую дружбу (мне просто нравится так говорить) восхитился гибкостью его ума.