— Крокодил, — мрачно сказал мальчик.
Катя захохотала так презрительно, как только могла:
— Неужели? А может быть, лев?
— Крокодил, — повторил мальчик.
— Прямо противно, как врет! — рассердилась Катя.
— Вру?… Смотри! — сказал мальчик и отодвинул крышку ящика.
В ящике лежал живой крокодил.
2
Лет пять назад, когда Митя еще только поступал в школу, его отец, капитан дальнего плавания, привез из Африки странное яйцо.
Никто, даже сам папа, не знал, чье это яйцо и живое ли оно. Но, на всякий случай, папа с Митей положили яйцо в коробку с ватой и поставили возле парового отопления.
Долго оно там лежало, и нянька не раз собиралась его выбросить. Но однажды Митя, войдя в комнату, увидел в коробке пустую скорлупу, а в темном уголке под батареей — странное маленькое существо, похожее сразу и на ящерицу, и на сказочного дракона. Это был крокодиленок.
Митя стал самым знаменитым первоклассником в школе. Не только его товарищи, но даже взрослые люди из седьмых и восьмых классов прибегали взглянуть на домашнего крокодила. В «Пионерской правде» была статья «Гость из Африки» и фотография: Митя с крокодиленком. Мама долго носила в сумочке эту газету и показывала ее всем.
Один мальчик предложил Мите за крокодила фотоаппарат «Пионер» и собрание сочинений Михалкова. Но Митя отказался.
Маме также очень нравился крокодиленок, и особенно то, что все ему удивлялись. Показывая крокодила знакомым, она говорила:
— Пусть живет. Все-таки своя амфибия в доме.
Не нравился крокодил только няньке Аннушке. Она почему-то боялась его даже больше, чем мышей, и говорила, что он похож на нечистую силу. А когда Митя спрашивал ее, как же выглядит нечистая сила, нянька отвечала:
— А вот так и выглядит, как эта гадина…
Постепенно к крокодилу привыкли, и любопытные перестали приходить. Крокодил жил в доме как обыкновенное домашнее животное, ползал где хотел, плавал сперва в корыте, а потом в ванне.
Крокодил рос и с каждым днем нравился маме все меньше и меньше. А у Мити было все больше и больше неприятностей: почему-то именно Митя был виноват в том, что крокодил откусил половину маминого нового чулка «капрон», и в том, что с контролершей электротока сделалась истерика, когда из темного коридора выползло к ней чудовище почти в метр длиной.
А в прошлом году крокодил укусил за пятку няню Аннушку, когда она подметала пол. Вообще, было много такого, о чем долго и неприятно рассказывать.
Но настоящие несчастья начались с этой осени.
Папа подарил Мите по случаю перехода в пятый класс «Жизнь животных» Брема. Митя, понятно, прочитал, все, что там сообщалось о крокодилах, и имел неосторожность сказать маме, что их крокодил относится к виду нильских крокодилов, а скорей всего — это исполинский мадагаскарский и водится к югу от Лимпопо.
Лимпопо на маму не подействовало. Но, услыхав «исполинский», она переменилась в лице.
В тот же вечер, как только Митя заснул, она схватила Брема и стала читать отдел «Панцирные ящеры». И сразу же наткнулась на то, что ее интересовало.
— «Нередки случаи, что люди с плоскодонных челноков были схватываемы крокодилами…» Так я и думала! — прошептала мама и продолжала читать: «…людей он поедает спокойно, вечером или ночью, для чего уносит их на берег в уединенное место…» Какой ужас! — сказала мама. — Заснуть в постели, а проснуться в уединенном месте, в какой-то пасти!
Когда же она дошла до нильского крокодила и узнала, что «встречаются экземпляры, достигающие десяти метров», она захлопнула книжку. С нее было довольно.
Тут же ночью она схватила сантиметр и нервно измерила длину комнаты. Ей пришлось выйти в коридор и уткнуться в его противоположную стенку, и то оказалось всего шесть метров семьдесят сантиметров.
— Значит, кончится тем, что он сломает стенку и всунет хвост в чужую квартиру! Согрели змею на своей груди… — горько сказала мама.
Всю ночь она не спала, а на утро потребовала, чтобы крокодила не было.
И хотя Митя с Бремом в руках доказывал, что сам ученый считает эту цифру — десять метров — преувеличенной, мама утверждала, что, если бы это была неправда, Брем об этом не писал бы.
Когда же Митя прочел вслух, что крокодил достигает таких размеров только через сто лет, мама заявила, что это дореволюционное издание и что Брем устарел.
С тех пор мама то и дело подходила к крокодилу и измеряла его сантиметром.
Это продолжалось до тех пор, пока крокодил чуть не откусил ей палец.
Тогда она стала прикидывать длину на глаз, и это было еще хуже, потому что каждый раз оказывалось, что крокодил вырос еще чуть не на полметра.