— Скоро притопаем домой, — проговорил Анисимов. Он, как большинство старых моряков, называл порт домом.
В Кронштадте Анисимов поздравил капитана с благополучным первым рейсом и спросил:
— Скажи, Петя, почему ты ночью выкачал балласт? Я не слышал, чтобы в том районе встречались мели.
Сизов улыбнулся. Значит, и старый боцман не заметил, как волновался капитан.
Вскоре Сизову приказали с острова Тихий эвакуировать оставшихся там колхозников.
Отходили ночью, чтобы не заметили фашистские самолеты.
Дождь и снег шли попеременно. Сизов стоял с вахтенным помощником капитана и смотрел на черную завесу, ничего не видя в нескольких шагах. Прошли совсем близко возле казавшегося горой военного корабля. По носу в нескольких метрах появилась вторая гора, но Сизов успел вовремя свернуть с курса и избежать столкновения.
Миновали рейд, прошли разведенные боны и вышли в море.
В Финском заливе в довоенное время было много маяков, светящихся буев, ограждающих многочисленные мели, подводные камни и островки, а теперь ни одного огонька не видно было в заливе. Дождь и снег еще ухудшали видимость, и Сизов, как ни напрягал зрение, не видел впереди ничего, даже носа своего маленького парохода.
«Молога», переваливаясь на волнах, с шумом разрезла воду, продвигаясь в кромешной тьме, и только где-то на берегу время от времени вспыхивали ракеты, освещая небосклон.
Давно перевалило за полночь. Сменившаяся с вахты команда спала.
Слишком коротки дни и долго тянутся ночи на Финском заливе осенью, но моряки радовались этому. Ночью легче укрыться от вражеских самолетов и проскочить открытую часть залива. Осторожно, часто сверяясь с картой, вел Сизов «Мологу» к острову.
На рассвете смутно стали обрисовываться темные контуры островов, покрытых густым лесом. Издали лес казался нагромождением каких-то причудливых строений.
Колхоз был небольшой, рыболовецкий. На песчаном берегу на жердях сушились сети, под навесом стояли порожние бочки, а немного дальше, в лесу, притаились дома.
Колхозники обрадовались прибытию парохода и немедленно приступили к погрузке.
За неимением пирса, пароход стоял на якоре в ста метрах от берега. Наскоро сколотив плот, колхозники перевозили на нем скот, тяжелый инвентарь, громоздкие вещи.
Подозвав колхозную лодку, Сизов съехал на берег. Он отыскал хмурого, обросшего щетиной председателя колхоза и набросился на него:
— Почему переправляете на одном пароме? Где ваши лодки? Так не погрузитесь и за десять дней!
— Большие лодки ушли в Ленинград, а на маленьких много не перевезешь, — оправдывался председатель.
— Свяжите несколько лодок вместе, настелите доски, получится паром. Лошадей пустите вплавь. Зачем вам так много сена? Кому нужны гнилые сети, старые бочки? Оставьте всё, завтра вечером уходим.
— Наш председатель готов и дома погрузить на баржу, — поддержала Сизова пожилая женщина.
— Не бросать же колхозное добро, — мрачно заявил председатель.
Сизов вернулся на пароход и сказал свободной от вахты команде:
— В колхозе остались почти одни женщины. Помогите им.
Грузили день и ночь, а утром на «Мологу» приехал бледный председатель колхоза и, плотно закрыв за собой дверь каюты, сообщил Сизову:
— Крышка нам. Враг высадил десант на два острова, между которыми проход в залив Мы очутились в ловушке.
— Откуда вы это узнали?
— По ту сторону острова на берегу лежат наши сети. Там дежурит старик сторож. На рассвете он увидел парашютный десант.
— Знает ли кто-нибудь об этом?
— Старик никому не говорил.
— И хорошо сделал. Придумаем, как вырваться из ловушки, — сказал Сизов председателю. А у самого на душе тяжело.
Председатель заговорил:
— Когда колхозники уходили на фронт, просили: «Кузьмич, мы оставляем жен и детишек на твое попечение. Береги их». Что скажу бойцам, когда они вернутся с фронта? Какими глазами посмотрю на них?
— Мы их спасем, — уверенно ответил Сизов. — Поезжайте на остров, руководите погрузкой как будто ничего не случилось.
Председатель ушел, а Сизов задумался. Неожиданно он очутился в тылу у врага. «Как спасти людей, колхозное имущество, пароход?»
Погрузка продолжалась. Прикрепив конец длинной веревки к пароходу, а другой конец к закопанному на берегу якорю, колхозники переводили по ней плот. Люди радовались предстоящему отъезду и оживленно перекликались.
«Ничего не знают», — подумал Сизов.
В проливе находились два острова, на которые неприятель высадил десант. Левее- материк, тоже занятый неприятелем, а правее — цепь островов, между которыми были камни, мели, рифы. Выход в море закрыт, а найти путь необходимо.
Склонившись над картой, Сизов долго прокладывал курс, циркулем измерял расстояния, транспортиром снимал углы. В пятидесяти километрах западнее, между неприятельской территорией и островами, на карте значился узкий, неглубокий проход в море. Сизов решил ночью направиться в тыл врага и через этот проход незамеченным выйти в море.
Капитан вызвал председателя колхоза, боцмана, механика, старшего помощника и рассказал им о десанте:
— Ничего тут страшного нет. Проскочим ночью. Десант нас не увидит. Нужно не шуметь, а кочегарам приказать шуровать без дыма.
Смелое предложение капитана сперва ошеломило. Некоторое время все сидели молча. Только Анисимов произнес:
— Ишь, ты!
— Это значит, мы углубимся в тыл врага? — спросил механик. — Нас же захватят в плен!
— Мы и так в плену. Пойдем между островами. Самый ближайший будет от нас в двух километрах. Возможно, он занят врагом. Надо рискнуть.
— Давайте рискнем. А если попадем к врагам, утопим судно.
— Не топить надо, а спасать. Не забывайте, — у нас женщины и дети. С наступлением темноты отправимся в рейс. Погрузку прекратите. Посадите только людей — и ни слова о том, где мы находимся, — распорядился Сизов.
Ночью тихо, без шума Сизов отошел от острова. Было темно, безоблачно, дул слабый ветер, и, казалось, все благоприятствовало плаванию. Вскоре лесистый остров скрылся в темноте.
Усталые от погрузки колхозники улеглись спать, не подозревая об опасности.
Редкий капитан решился бы плавать без лоцмана в шхерах, между островами, подводными камнями и мелями. В этих условиях требуется точное знание места и опасностей, не только обозначенных на карте, но и вновь появившихся. А Сизов впервые попал в шхеры. Еще до отхода он распределил людей по местам, и сейчас второй помощник стоял на носу, смотрел на темную поверхность воды, чтобы в случае опасности предупредить. Старший помощник был на мостике, а боцман измерял глубины.
Сизов часто уходил в рубку, проверял по карте курс. Команда, следуя примеру своего капитана, работала без лишней суматохи и спешки. Жизнь на пароходе шла своим чередом, как в мирное время, а пароход шел все дальше в тыл неприятелю.
Из-под воды вырастало что-то темное, увеличиваясь в ширину. Сизов знал, что это остров. Другой, поменьше, должен появиться слева. Расстояние между ними три километра. Высадил ли неприятель десант на острова, капитан не знал. Обойти их невозможно: слева цепь каменных гряд, а справа, до самого берега, занятого врагом, — мели, островки, подводные камни. Показался и второй остров. Сизов смотрел на острова, по пока ничто не указывало, что там есть люди.
Из трубы вырвался сноп искр. У Сизова похолодели руки. Он бросился к переговорной трубе и, не сдержавшись, гневно крикнул:
— Из трубы летят искры и дым! До острова полтора километра. Хотите, чтобы нас заметили?!
Вскоре острова остались позади, стали уменьшаться, а впереди вырастали другие. Пошел снег густой, крупный. Ни один лоцман не решился бы в снег по неосвещенному фарватеру вести пароход. Он попросил бы капитана стать на якорь до рассвета. Но Сизову такая погода была на руку, он даже обрадовался снегу.