Очнулась она уже в вестибюле. Двери медленно разошлись, выпуская ее на улицу. Она уже вступила в светлую полоску на тротуаре… и медленно убрала ногу. Предводитель так бы не поступил.
Ирка вздохнула и подошла к справочной будке:
— Скажите, пожалуйста, где сдают экзамены домашние роботы?
— По какой специальности? — равнодушно спросила завитая и наманикюренная женщина-киборг, взбивая кудряшки перед ручным зеркальцем.
Ирка тоже машинально поправила бант.
— Он нянька, — сказала она и уточнила: — Моя нянька.
— Назовите индекс.
К счастью, Ирка помнила индекс:
— ХТЩ-384-ОПР-585.
Почти немедленно последовал ответ:
— Седьмой этаж, семьсот сорок вторая комната. Ваш робот приступил к сдаче экзамена три минуты двадцать восемь секунд назад.
Ирке понадобилось полторы минуты, чтобы добраться до класса.
Будь на ее месте взрослый, он бы основательно подумал, прежде чем толкнуть дверь с табло «Идут экзамены». И не потому, что это было бы, скажем, опасно для жизни, если бы экзаменующийся работал, например, с полями высокой частоты. В этом случае дверь не открылась бы. Просто войти — значит отвлечь внимание работающих, нарушить нормальный ход экзамена, то есть совершить вопиющую бестактность. И нельзя сказать, чтобы Ирка этого не знала. Отлично знала и даже на мгновение замешкалась. Но тут же упрямо тряхнула бантом и в два прыжка очутилась возле своего Няня.
Ему было плохо, это она поняла сразу. Мощная фигура робота как-то съежилась, обмякла, по телу катились капли горячего масла. Ирка крепко обхватила его ногу и на всякий случай заплакала, инстинктивно понимая, что слезы — ее самое сильное оружие.
Члены экзаменационной комиссии растерянно вскочили со своих мест. Их было трое — людей, а не роботов, — и пели они себя чисто по-людски: бестолково спрашивали друг друга, что все это значит, вместо того чтобы прямо обратиться к виновнице переполоха. Наконец кто-то догадался подать стакан с водой. Ирка капризно оттолкнула его.
— Вы злые! — выкрикнула она, размазывая по щекам слезы. — Не отдам вам моего Няня, не отдам!
Экзаменаторы невольно улыбнулись, но тут же сделали серьезные лица.
— Простите, но, не затрагивая вопроса о правомерности вашего пребывания здесь, — строго сказал председатель комиссии, — позвольте заметить, что ваш робот не знает даже таких элементарных курсов, как «Теория дифференцированной микротрансформации применительно к сказкам» и «Теория качественного перехода интонаций в колыбельных песнях».
— Подумаешь! — сказала Ирка с великолепным презрением. — Я и сама их не знаю.
Председатель развел руками и рухнул в кресло, взглядом взывая о помощи. Но кто мог ему помочь? Заметив, что противник в замешательстве, Ирка перешла в наступление.
— Я без Няня не уйду! Или вместе домой, или вместе на переплавку.
Она содрогнулась, представив страшную печь, и зарыдала навзрыд, горько и безнадежно.
Этого Нянь не смог вынести. Инстинкт детской няньки сработал безошибочно и точно. Железный колосс, способный вырвать с корнем дерево, бережно поднял девочку на руки и стал напевать колыбельную. Голос у него был грубый, хриплый, но Ирка перестала плакать и успокоилась.
Члены комиссии нервно совещались в углу.
— Эта привязанность к роботу прямо-таки удивительна…
— Да, да, тем более в наше время, когда каждый стремится получить новую модель. Честное слово, я даже растрогался…
— Но позвольте, он же не знает теории.
— Да, но практика, практика… А потом, коллеги, простите за крамольные мысли, зачем няньке теория? Нет, нет, я не отрицаю, конечно, но все-таки согласитесь: для того чтобы вытирать ребенку нос…
— Ну, это вы, извиняюсь, преувеличиваете… Теория, конечно, необходима. Вопрос лишь в том, имеем ли мы право травмировать детскую психику…
Нянь пел и качал девочку. Ему уже было все равно, что решат эти взъерошенные, взволнованные существа.
Комиссия вернулась за свой стол, и председатель значительно кашлянул.
— Послушайте, робот… — сказал он почему-то шепотом и растерянно развел руками. — Комиссия, так сказать, сочла возможным…
…На улице Ирка рассмеялась, — Бежим скорее, а то еще раздумают!
Она мигом вскарабкалась к Няню на шею и лихо пришпорила его пятками.
А члены комиссии в это время по очереди расписывались в акте.
— В конце концов, мы сегодня последний раз… С завтрашнего дня принимают роботы, — хмуро сказал один.
— Да, девчонке здорово повезло, — отозвался второй. — Приди она завтра…
Председатель промолчал, собирая документы.