— Мы тайком переправим тебя на берег, не бойся, — сказал Билл. — Никто из нас не собирается оставаться на этом старом корыте. А тебя я возьму с собой на какой-нибудь другой корабль… Что ты сказал?
— Ничего, — солгал Томми.
Каковы же были гнев и растерянность команды, когда на следующий день капитан снова вернул их на прежнюю диету. Вновь выдали старую солонину, и прекратились роскошные поставки с кормы. Билл разделил судьбу всех вождей, дела которых пошли плохо, и из кумира своих сотоварищей превратился в мишень для их насмешек.
— Вот что вышло из твоей замечательной мысли, — презрительно проворчал за ужином старый Нед, с треском разгрыз сухарь и бросил обломки в свой котелок с чаем.
— Да, ты не так умен, как о себе думаешь, Билл! — заявил кок с видом первооткрывателя.
— И бедный мальчишка ни за что ни про что сидит взаперти в темном трюме, — сказал Симпсон с запоздалым сожалением. — И коку приходится работать за него.
— Я не собираюсь сдаваться, — мрачно сказал Билл. — Старик вчера здорово перепугался. Нужно устроить еще одно самоубийство, и все будет в порядке.
— Пусть Томми еще раз утопится, — легкомысленно предложил кок, и все расхохотались.
— Двоих за одно плавание старику хватит выше головы, — продолжал Билл, неблагосклонно взглянув на дерзкого кока. — Ну, кто у нас пойдет следующим?
— Мы и так уже доигрались. — сказал Симпсон, пожимая плечами. — Не зарывайся, Билл.
— А я и не зарываюсь, — возразил Билл. — Я не желаю сдаваться, вот и все. Тот, кто пойдет вниз, будет жить без за бог, приятно и легко. Будет спать весь день, если захочет, и вообще ничего не делать. Вот у тебя, Нед, за последнее время очень усталый вид.
— О? — холодно произнес старик.
— Ну ладно, побыстрей разбирайтесь между собой, — сказал Билл беззаботным тоном. — По мне, все равно, кто из вас пойдет.
— Хо! А как насчет тебя самого? — удивился Симпсон.
— Меня? — возмущенно спросил Билл. — Да ведь мне нужно оставаться здесь и все устраивать!
— Ничего, мы здесь останемся и все сделаем за тебя, — насмешливо сказал Симпсон.
Нед и кок расхохотались, и Симпсон присоединился к ним. Тогда Билл поднялся, подошел к своей койке и извлек из-под тюфяка колоду засаленных карт.
— Младшая карта — самоубийство, — объявил он. — Я тоже тяну.
Он протянул колоду коку. Тот заколебался и поглядел на остальных двоих.
— Не валяй дурака, Билл, — сказал Симпсон.
— Что, трусите? — насмешливо ухмыльнулся Билл.
— Говорят тебе, это глупость, — сказал Симпсон.
— Ну и что же, мы все сидим в ней по уши, — сказал Билл. — Только вы все перепугались, вот в чем дело. Просто перетрусили. Юнгу туда отправили, а как дело дошло до самих, тут-то вы и сдрейфили.
— А, была не была, — сказал Симпсон бесшабашно. — Пусть будет так, раз Биллу хочется. Тяни, кок.
Кок повиновался с видимой неохотой и вытянул десятку. Нед после долгих пререканий вытянул семерку. Симпсон с королем в руке прислонился спиной к рундуку и небрежно разгладил бороду.
— Валяй, Билл, — сказал он. — Поглядим, что выйдет у тебя.
Билл взял колоду и перетасовал ее.
— Мне нужно взять не меньше семерки, — медленно проговорил он.
Он вручил колоду Неду, вытянул карту, и остальные трое залились громким хохотом.
— Тропка! — сказал Симпсон. — Браво, Билл! Письмо за тебя напишу я, иначе он узнает твой почерк. Что в нем написать?
— Пиши что хочешь, — резко ответил Билл, у которого дух занимался при мысли о трюме.
Горько и насмешливо улыбаясь, он отодвинулся от стола, а остальные трое весело уселись за сочинение, и, когда Симпсон спросил его, не желает ли он присовокупить к письму поцелуи, он ответил презрительным молчанием. Письмо передали ему на освидетельствование, и он сделал только одно замечание.
— Я-то думал, что ты пишешь грамотнее, Джордж, — заявил он высокомерно.
— Да я же писал за тебя, — сказал Джордж.
Тут надменность Билла куда-то пропала, и он снова стал самим собой.
— Если ты хочешь получить в глаз, Джордж, — сказал он с чувством, — то ты так и скажи, понял?
Настроение у него было настолько скверное, что половина удовольствия от вечера была испорчена, и церемония препровождения его в убежище не сопровождалась ни колкими словечками, ни жизнерадостным смехом, а больше всего походила на похороны. Последние штрихи добавил Томми, который совсем сомлел от ужаса, узнав, кто теперь будет его сожителем.