— Зачем они были нужны Ямакава? Опыты на них ставил?
— Возможно, — пожал плечами врач. — Это ведь люди умственно неполноценные, но не до такой степени, чтобы не чувствовать своей ущербности. Если ваш Ямакава к ним хорошо относился, могли привязаться, верно служить. По-собачьи.
Только потом Имаи вспомнил: когда он ночевал в деревне и к нему ночью пытались залезть, он видел страшную маску за окном, длинную руку, которая вытащила из кармана пиджака записную книжку. Уж не эти ли ребята навестили его ночью?
В таком случае фигура профессора Ямакава приобретает новые краски. Если они действовали по его приказу, значит, профессор имел отношение к гибели того молодого человека на дороге.
Агенты бюро расследований общественной безопасности через своих людей в полиции довольно быстро выяснили, что произошло в доме Ямакава. На исходе дня Итикава доложили, что бумаги, относящиеся к «Храму утренней зари», предположительно находятся у некоего Морита. Агенты бюро расследований проследили его путь из Саппоро в Токио.
«Найкаку тёсасицу» — исследовательское бюро при кабинете министров. Таинственная организация, сфера деятельности которой известна немногим. Имаи, во всяком случае, не принадлежал к их числу. В полицейской академии им дали понять, что бюро создавалось по типу американского ЦРУ, только обладает более скромными ассигнованиями, а следовательно, и штатом. В основном оно занималось внешнеполитической разведкой, концентрируя у себя всю информацию, получаемую разведывательными органами Японии, и готовила информационные сводки для правительства. Штат бюро был небольшим примерно полторы сотни человек. Но особенность японской разведывательной системы состояла в том, что к этой деятельности привлекались все, кто имел отношение к загранице. Ученые, которые получали от бюро немалые «гонорары» перед поездкой в социалистические страны — аванс за представление затем подробных отчетов, заграничные представители торговых фирм, занимающиеся сбором информации «на постоянной основе», — все работали на разведку. Особое значение имели данные, поставляемые Японской ассоциацией развития внешней торговли (Джэтро): разведкой занимались 270 ее сотрудников в 59 странах. Некоторые специалисты даже считали крупные торговые фирмы главным звеном разведывательной системы Японии. На бюро работали также информационные агентства, служба радиоперехвата, научно-исследовательские учреждения, поставлявшие по заказам разведки аналитические доклады. Разведкой занимались и другие ведомства: разведывательные отделы управления национальной обороны и родов войск, МИД, иммиграционный департамент министерства юстиции, отдел по делам иностранцев главного политического управления. И вся добытая ими информация опять-таки передавалась бюро. Имаи никогда не приходилось сталкиваться с людьми из исследовательского бюро. Поэтому он был удивлен, когда в штабе полиции в Саппоро с ним захотел побеседовать сотрудник бюро, который интересовался странным убийством профессора Ямакава.
— Сам не знаю, почему приехал человек из «Найкаку тёсасицу», — сказал начальник отдела, когда они с Имаи остались вдвоем. — Впрочем, тебя это не касается. Ты возвращаешься в Токио. Характеристика твоя уже составлена, и очень хорошая, так что присвоение следующего звания не за горами, можешь мне поверить.
— А как же убийство Ямакава? Дело не окончено.
— Мы доведем, — улыбнулся начальник отдела. — Или ты сомневаешься в нашей компетентности? Рано нос задираешь.
В конце концов, думал Имаи, собирая вещи, все это действительно его уже не касается. Что он мог сделать — сделал достаточно добросовестно. Во всяком случае, лучше, чем многие другие на его месте.
И вообще он никогда не воображал себя сверхпринципиальным человеком, это просто глупо. Он достаточно рано, еще в полицейской академии, понял: чтобы ладить с людьми, продвигаться по службе (а карьера означала для Имаи прежде всего возможность получить более интересную работу), необходимо и душой кривить, и через какие-то собственные принципы переступать. Таково общество, в котором он живет. Да и нравы полиции хорошо известны. Каждому ясно: все, что пишут в разных наставлениях молодым полицейским, чепуха, сплошная реклама. А истина — интриги, взаимная ненависть и зависть. И твоя репутация в полиции зависит прежде всего не от того, хороший ли ты работник или плохой, а от отношений с начальством. Имаи принял все это как данность: ничего не поделаешь, надо приспосабливаться.
Но всему есть предел. Приспосабливался он ради того, чтобы иметь возможность хорошо делать дело. А это не получалось. Убийство Ямакава — не конец расследования, а начало, что бы там в штабе ни говорили. Тут потребуется еще много работы. Вопрос в другом: хотят ли такого расследования, которое может вытащить на свет божий что-то неприятное для властей? Многие и очень многие преступления, Имаи хорошо знал об этом, покрывались полицией. Иногда кто-то пытался преодолеть этот барьер. Начинались скандальные процессы, но тянулись они годами, пока про них не забывали. А преступники, глядишь, опять на свободе.