Пока Любовь Петровна говорила, Николай думал о Хромове, о деле и чуть было не спросил: «А что, если Ивана выпустят? Он с нового горя беды не наделает?» Но не спросил. Нельзя давать необоснованную надежду, нельзя рвать больные сердца.
Хромова поднялась неожиданно легко, молодо, степенно попрощалась и, как занятой человек, сообщила:
— Пойду на своих характеристики добывать — добрые люди посоветовали. Может, и поможет… Только по моей натуре эти характеристики ни к чему. Натворил — получай, а потом думай.
Она ушла, маленькая, сутуловатая, но не сломленная, а как бы обретшая второе дыхание. Вероятно, вот потому и выиграна минувшая война, что миллионы таких людей в горе нашли подспудные силы и вынесли невыносимое.
Ах, Любовь Петровна, Любовь Петровна, горе ты материнское! Обо всем мы думаем, когда что-нибудь затеваем, а вот о матерях…
Грошев встал, подошел к окну и долго вспоминал свою мать — полную, страдающую одышкой, а все равно вечно занятую и деятельную… На них, на матерях, видно, и держится белый свет, да не все это понимают. И то чаще через чужое горе.
19
Его раздумья прервал телефонный звонок. Звонила секретарша: вызывал Ивонин.
Он казался озабоченным и, как всегда, когда какое-нибудь дело осложнялось, очень деятельным.
— Ты что такой задумчивый? Что-нибудь новенькое?
— Почти, — грустно усмехнулся Николай и рассказал историю Ивана Хромова.
— Что ж раздумывать? Нужно взять подписку о невыезде и выпустить. Он, кажется, впутался в эту историю по глупости, суд учтет, разберется и, скорее всего, даст условно. — Ивонин задумался и вздохнул. — Вот возимся со всякой шушерой, и кажутся они страшнее страшного для нашего общества. А такие, как хромовская жена? А? Они, в сущности, пострашнее. И попробуй придерись — все аккуратненько, все по закону.
Он походил по кабинету, закурил.
— Ну, довольно лирики. А факты таковы: только что позвонили из Н. Тихомиров действительно купил машину в комиссионном магазине. Она конфискована у человека, осужденного за покушение на убийство при попытке ограбления.
— О-о! Вот даже как разворачиваются дела!
Ивонин словно не слушал Грошева, продолжал чеканить слова:
— Человек этот, некто Волосов, в свое время служил в одной части с Тихомировым.
— Надо немедленно обыскать машину Тихомирова.
— Надо бы, но… Тихомиров вместе с группой автотуристов уехал за границу.
— Задержать.
— И это возможно. Но есть и другие подробности. Племянница жены Камынина ушла из магазина по собственному желанию. Мотив? Переход с вечернего на дневное отделение того самого института, в котором учится сын профессора. Как реагировали на это папа и сын? Положительно. Сын подал заявление в загс, а папа предоставил ему и его невесте машину для путешествия. И они благополучно отбыли вместе с Тихомировым. Мало этого. После того как ты побеседовал с Камыниным, он разыскал Тихомирова, они долго о чем-то разговаривали. Такова ситуация. Серьезна ли она? И да и нет. Возможно, что все это лишь неприятные совпадения. Почему бы профессорскому сыну не жениться на красивой девушке, да еще к тому же студентке его же института? Почему бы Камынину не встретиться с Тихомировым? Ведь они оба автомобилисты. И так далее и тому подобное. Ну, а если это не совпадения?
— Во всяком случае, их слишком много, чтобы они не встревожили.
— В том-то и дело. Тебе нужно немедленно выехать вслед за туристской группой.
— Может, лучше вылететь?
— Нет. Я уже послал телеграмму старшему туристской группы, что ты тоже включен в эту группу и догонишь ее на дневке.
— А… а на чем же я поеду?
— Машина начальства на приколе. Документы оформляются. Дадим шофера.
— И я сразу превращусь из автотуриста в обыкновенное начальство.
— Мм… Пожалуй. Но ведь расстояние! А тебе нужно быть свежим и крепким.
— Когда выезжать?
— Сегодня же.
— Ничего. Выдюжу.
Ивонин испытующе посмотрел на Николая — спортивная фигура, крепкий подбородок, карие, твердые глаза.