Лавочник не упирался: саженного роста казак мог ведь и ребра переломать. Он только оправдывался:
— Я ему овса дал. И хлеба дал. И воды ключевой принес…
— Мели, мели… — Чибисов вытолкнул лавочника из ворот.
Есаул Попов начал допрос без лишних слов.
— Так откуда у тебя, любезный, этот конь? — спросил он, поигрывая нагайкой.
Лавочник решил представить все господину офицеру в самом выгодном для себя свете.
— Я сразу догадался, что это ваш конь. И подумал: надо забрать его у мальчишки.
— Что же он, так тебе его и отдал, за здорово живешь? — усмехнулся Попов.
— Какое! Лучшего ишака взамен взял! — поклялся лавочник.
— Говори, куда делся этот оборванец!
Лавочник угодливо развел руками.
— Этого, господин офицер, не знаю.
— Пойдешь с нами, — решил есаул. — Поищешь своего длинноухого. Найдешь — твое счастье. Не найдешь — казачки научат тебя, как зариться на казенное имущество.
На лице у лавочника отразился испуг.
— Господин офицер, где же я его буду искать? Помилуйте! — взмолился он.
— Помилуем его, казачки? — усмехнулся есаул.
Казаки плотным кольцом окружили лавочника.
— Да что с ним толковать, ваше благородие, — выступил вперед Чибисов. — Все они одним миром мазаны. Куда узду замотал, волчья сыть?
Лавочник в страхе отшатнулся. Но было поздно. Чибисов резко взмахнул нагайкой и со свистом опустил ему на спину. Лавочник взвыл от боли. И этим только развеселил казаков. Удары посыпались на него со всех сторон и продолжали сыпаться до тех вор, пока есаул не остановил своих подчиненных.
— Ему еще ишака искать, казачки.
Лавочника взгромоздили на свободного коня, и вся группа поскакала по дороге на Благодать.
Глава 9
Как только тропа привела ребят в горы, Женя сразу попросила:
— Давай присядем на минуточку…
— Какое присядем! Не видишь — темнеет! — завопил Ашот, подгоняя козу.
Женя огляделась по сторонам. Солнце уже скатилось за гору и оттуда посылало в небо желтоватые, белые и розовые лучи. Они устремлялись в синюю высь в там бесследно таяли. В лощинах, под кручами, и в ущельях начали сгущаться сумерки. И от этого, казалось, посинел и загустел весь воздух над горами.
— А как же мы будем есть? — снова спросила Женя.
— Как все люди, на ходу! — Ашот оторвал кусок лаваша, сунул его в рот и аппетитно задвигал челюстями.
— А дедушка говорит, что на ходу есть вредно, можно подавиться, — заметила Женя.
— Ха! — непроизвольно вместо ответа вырвалось у Ашота.
И слышались в этом возгласе и насмешка, и удивление, и негодование.
— Я не то что на ходу, на бегу всю жизнь согласен есть. Лишь бы было что, — сказал он и снова набил рот хлебом и сыром.
— А еще дедушка говорит, что перед едой надо руки помыть, — продолжала Женя.
Ашот посмотрел на свои руки, повернул их ладонями вверх, вниз, потом вытер о бока своей куртки и, решив, что сделал все, что требовалось, спокойно продолжал есть.
— И еще дедушка говорит, что руки обязательно надо мыть с мылом! — не отставала Женя.
Ашот даже остановился.
— Да? А где его взять, это мыло? У нас во всей деревне его не видели уже сто лет!
Он сказал это с обидой и с упреком. И Женя смутилась. Поняла, что, пожалуй, зря придирается к нему. Ведь, в общем-то, он очень хороший парень: и добрый, и сообразительный. А если многого не знает, так разве он в этом виноват? Жене стало жалко его.
— Конечно. Сейчас война, — вздохнула она.
— Вот тебе и «конечно»! — передразнил ее Ашот. Но очевидно, Женя задела его за живое. Он еще долго что-то ворчал, а потом сам перешел в атаку.
— Очень твой дедушка много знает. А про Ленина он слышал? — явно надеясь поставить Женю в тупик, почти торжественно спросил он.
Но Женя в ответ только засмеялась.
— Да Ленина весь мир знает! — совсем по-доброму сказала она. — А дедушка всегда говорил, что Ленин — самый большой человек на свете.
Ее тон, наверное, подействовал на Ашота больше всего. Он вдруг перестал ершиться:
— А вот я ничего про товарища Ленина не слыхал. Только вчера мне о нем наши бойцы рассказали. И ты расскажи, что ты знаешь…
Они говорили, а шли давно уже с остановками, тянули козу за рога, подталкивали ее сзади до тех пор, пока она вдруг окончательно не остановилась.
Ашот взмахнул хворостиной и стегнул козу по спине. И в тот же момент она, вырвавшись из рук Жени, ловко поддала рогами Ашоту под бок. Ашот от неожиданности всплеснул руками и кубарем полетел в траву.