— И вообще ты кто? — вмешался Бельер, хранивший до этого угрюмое молчание.
— Прошу прощения, я забыл представиться — Веегресий Лотана, дежурный по приему звездолетов. Вы — триста девять тысяч семьсот восемьдесят пятые по счету. Вопросы есть?
— Конечно, — хмуро сказал Бельер. — Откуда ты знаешь наш язык?
Лицо Лотаны омрачилось.
— Вот-вот, — сказал он устало. — Те, предыдущие с вашей планеты, тоже об этом спрашивали. И вы не можете пока этого понять. Пока, — подчеркнул он многозначительно. — Но пройдут на вашей планете десятки тысяч лет, вы станете совершеннее, тогда…
Высоко-высоко послышался нарастающий гул. Все трое подняли головы. На лицо Лотаны легла тень досады.
— Еще один! Мне всегда не везет: как мое дежурство, звездолеты начинают сыпаться дождем.
Он немного поколебался. Потом, решившись, сказал:
— Вы стойте здесь и никуда не отходите. А я сейчас же вернусь. Вот только встречу новый звездолет.
И Веегресий Лотана словно растворился в воздухе.
…Они угрюмо сидели, скрестив ноги по-турецки, прямо на этой ровной зеркальной поверхности.
— Что ты обо всем этом думаешь? — спросил Невиль.
— Черт знает что такое! — отозвался Бельер.
— Триста девять тысяч восемьсот семьдесят пятые, — пробормотал Невиль, — это мы…
— Семьсот восемьдесят пятые, — поправил Бельер. — Да-да, он сказал именно так.
— А не улететь ли нам домой? — сказал Невиль. — С надпространственной скоростью…
Но договорить он не успел: перед землянами вновь возник дежурный.
— Прошу прощения, я заставил вас скучать.
— Да пустяки, — вежливо сказал Невиль, — не стоит…
Поднимаясь, он взглянул налево. Слева стояли еще двое космонавтов в скафандрах нечеловеческой конструкции.
— Вот, только что прибыли, — сказал Лотана.
— Невиль, — представился Невиль, делая шаг к только что прибывшим и решив про себя ничему больше не удивляться.
— Бельер, — назвался Бельер.
— Ар, — указал на себя первый из космонавтов.
— Зах, — назвался второй.
— Летели с надпространственной скоростью? — спросил Бельер, чтобы завязать беседу.
— Летели, — ответил Ар.
— Отметили в районе этой звезды сигналы сверхмощного радиоизлучения? — спросил Невиль.
— Отметили, — пробормотал Зах.
Странно, они прекрасно понимали друг друга. Новоприбывшим показалось, что земляне заговорили, как они сами, а экипаж «Привета» был совершенно уверен в том, что ответы прозвучали по-земному.
А Веегресий Лотана отошел в сторону и требовательным, критическим взглядом продолжал осматривать «Привет».
— Да, все-таки что-то есть, бесспорно, — бормотал он, — может быть интересным. Хотя, конечно, грубоват во внешних формах.
— Что значит грубоват, — снова обиделся Невиль.
— Не кипятитесь! Без вас у меня полно забот. Лучше помолчите и послушайте, что я скажу. Пора внести в дело ясность.
Он оглядел всех четверых одного за другим. Ярко светило странное светло-голубое солнце. Его лучи отражались в зеркальной поверхности гигантского космодрома, играли на стеклах шлемов космонавтов. Все четверо поняли, что сейчас Веегресий Лотана скажет что-то очень важное.
— Вы, конечно, прилетели сюда, потому что зарегистрировали сверхмощное, не похожее на все другие излучение?
— Правда, — согласился Невиль.
— Да, — ответил Зах.
— Тогда вам полезно будет узнать, что ни этой планеты, — Лотана постучал ногой по зеркальному металлу, — ни соседних планет, когда я родился, еще не было. Все они созданы искусственно.
— Искусственно?! — вскричали все четверо хором.
— А что тут удивительного? — спросил Лотана. — Далеко не первый случай в нашей практике. И не последний, конечно.
Он замолчал, вероятно обдумывая, как лучше сказать то, что собирался.
— Здесь стоят триста девять тысяч семьсот восемьдесят шесть звездолетов. Все они прилетели сюда на мощное радиоизлучение…
Он еще раз посмотрел на «Привет».
— В общем, ваш звездолет я регистрирую. А ваш, — он обернулся к Ару и Заху, — ваш звездолет почти такой же, как у них, разница очень незначительна. Если хотите, можете улететь хоть сейчас.
Ар и Зах обескураженно молчали.
— С вами же дело обстоит так, — обратился Лотана к Невилю и Бельеру. — Вся эта планетная система создана по предложению ученых, занимающихся сравнительной космотехнофизиологией. Рассудили так. Изучать на местах даже нашей супердолгой жизни не хватит. И решили — пусть звездолеты сами слетаются к нам. Эта планета как раз и предназначена для изучения космической техники в натуре. Итак, с вашего позволения, звездолет останется здесь. Разумеется, когда он будет изучен в достаточной мере, мы его вернем к вам на планету. Правда, предупреждаем, не сразу…