— Это было мое личное дело, — нахмурился Прозоров. Осведомленность контрразведчика обезоруживала его.
А Мещерский теперь уже явно с издевкой продолжал:
— Вряд ли, доктор, можно считать личным делом явную симпатию революционно настроенным элементам. Это уже идеология. А она всегда общественна. Но в ту пору о вас еще многого не знали. И тогда вас просто уволили со службы. А сегодня…
— Что сегодня?
— А сегодня нам немало известно и о вашем сыне! — сказал Мещерский и в упор посмотрел на Прозорова.
— О Николае? — вздрогнул Прозоров.
— Совершенно верно, — подтвердил Мещерский.
— Мой сын ученый…
— Он активно сотрудничает с большевиками!
— Откуда вам это известно?
— Об этом вам сообщают ваши друзья, — ответил Мещерский и протянул доктору еще один листок, исписанный мелким почерком.
Прозоров взглянул на лист и сразу узнал почерк своего старого друга, врача железнодорожной больницы из Владикавказа, от которого всего несколько дней тому назад получил письмо. Но как такое же письмо могло попасть контрразведчикам? И тут Прозоров вдруг вспомнил, что в его письме не хватало именно той страницы, на которой его друг писал о Николае. Значит, контрразведка просто-напросто перехватила это письмо, прочитала его, извлекла из него то, что ей было нужно, а уж только после этого письмо попало к нему…
— Вы читаете чужие письма? — еле выговорил от негодования Прозоров.
Мещерский в ответ лишь развел руками.
— Но ведь это нечестно! Подло! Гнусно!
— Увы, доктор, — согласился Мещерский. — Но этого требуют интересы службы. Однако вернемся к нашим делам. Теперь, надеюсь, вы признаете, что у нас есть достаточно оснований считать, что мы с вами по разным сторонам баррикады. И по законам военного времени можем безжалостно покарать вас. Но мы, доктор, этого не делаем. И лишь просим вас: осмотрите наши лазареты. Изолируйте больных. Не дайте вспыхнуть эпидемии.
Контрразведчик говорил о чем-то еще. Но Прозоров его уже не слышал. Он вдруг увидел, как входная дверь тихо открылась и в дом вошла Женя. Прозоров сначала даже напугался. Ему явно показалось, что у него начались галлюцинации. Он совершенно ясно видел свою внучку. И в то же время почти не мог ее узнать. Волосы на голове у нее слиплись. Платье было насквозь мокрым. Вся она была в чем-то перемазана… От неожиданности, от охватившего его волнения и смятения доктор даже забыл, что творится на улице… И только когда она радостно улыбнулась и громко крикнула: «Дедушка!» — он понял, что перед ним не плод воображения, а его живая и невредимая внучка.
— Боже мой! — протянул он к ней руки. И так стремительно бросился ей навстречу, что чуть не сбил с ног Мещерского. Тот вовремя увернулся и с нескрываемым любопытством уставился на эту, точно с неба свалившуюся, Женю, из-за которой возникло столько всяких неприятностей и волнений.
Но если доктор Прозоров от счастья никого и ничего, кроме своей внучки, больше не замечал, то Мещерский сразу увидел в полутемном коридоре еще одного человека, вошедшего в дом вместе с ней и робко жавшегося к двери. Человек был невысок ростом, щупловат, примерно одного с Женей возраста, и что больше всего привлекло внимание контрразведчика, бедно одет. Мещерский смотрел то на Женю, то на ее спутника, а в ушах у него сердито гудел телефонной мембраной голос есаула Попова, предупреждавшего его о том, что в Благодать идут связные большевиков. Капитан все понял. Но естественно, и виду не подал о своей догадке. Напротив, улыбаясь как можно приятней, он сказал:
— Поздравляю, Петр Федорович. Дошла-таки ваша молитва до бога.
Сказал и сразу почувствовал на себе тревожные, испытующие взгляды двух юных пришельцев. Во взглядах этих не было испуга, но все же была некоторая растерянность.
Мещерский не знал, что, подходя к дому, ребята увидели солдат. Не знал, что Ашот сразу же нырнул в кусты и наотрез отказался заходить в дом. Но Женя его уговорила не бояться. Она напомнила ему, что ее дедушка врач и к нему в любое время приходят самые разные люди. И ничего удивительного нет в том, что на сей раз к нему пожаловали военные. И очевидно, они подготовились к тому, что встретят в доме кого-нибудь из них. И все же неожиданное появление Мещерского озадачило ребят.
— Нашлась, нашлась, — лепетал от радости старый доктор. — Но где же они тебя прятали? Мы все перевернули в округе вверх дном!
Мещерский насторожился. Но Женя не стала вдаваться в подробности о месте своего заточения.
— Здесь меня надо было искать, в городе, — сказала она.