Глава 12
— Во что же мне вас переодеть? — разглядывая Ашота, задумался доктор.
— Дай ему свой халат, — посоветовала Женя.
— Да ведь он же в нем утонет, — засмеялся доктор. — А впрочем, пожалуйста!
Он проворно пошел в свою комнату. А Ашот сейчас же схватил Женю за руку и зашептал:
— Зачем мне халат? Мне сейчас же уходить надо.
— Сначала поешь! — запротестовала Женя.
— Дай на дорогу кусок хлеба.
— Но мы даже ни о чем не расспросили дедушку! Ты даже не знаешь, куда идти! — на своем стояла Женя.
За окном, за садом прогремел то ли запоздалый гром, то ли далекая орудийная пальба.
— Сам все найду. Туда пойду, — показал Ашот рукой в сторону, откуда донеслись тяжелые раскаты.
— Что же я дедушке скажу? — Женя поняла, что не удержит его.
— Лучше всего — ничего. Домой, мол, очень заторопился, — сказал Ашот и, нахлобучив по самые брови свою шапку, тихонько вышел из комнаты.
— Тогда я тебя провожу! — Женя догнала его на тропинке в саду. — Ты настоящий парень, Ашот, — негромко сказала она. — Возвращайся потом к нам. Дедушка для тебя все сделает, как для меня. Он очень хороший.
— Я понял. Он мне сразу понравился, — согласился Ашот и пожал Жене руку. — Я обязательно вернусь, и мы вместе пойдем к Сурену. Он тоже очень хороший человек.
— Конечно, — помахала вслед ему рукой Женя.
Ашот вышел из сада, а Женя подбежала к калитке и снова помахала ему рукой. И тут она вдруг увидела, как к Ашоту подскочили двое солдат и схватили его сразу с двух сторон. Ашот попытался вырваться, у него с головы слетела шапка. Но солдаты лишь крепче схватили его, обвязали веревкой, посадили на коня и куда-то увезли.
Все это произошло так быстро, что Женя ничего даже не успела сообразить. А когда она выбежала из сада и побежала к тому месту, на котором только что схватили ее друга, там никого уже не было. Только валялась в грязи лохматая шапка Ашота. Женя подобрала эту шапку и что было мочи припустила домой. Она влетела в комнату в тот момент, когда дедушка, ничего не понимая, стоял с халатом в руках посредине комнаты и беспомощно оглядывался по сторонам.
— Ашота арестовали! — выпалила Женя и бросилась к нему.
— Как арестовали? — опешил доктор. — Кто?
Женя рассказала, что произошло.
— Не может быть! — не мог поверить случившемуся доктор.
— Может, дедушка! Может! Я теперь поняла: за нами гнались всю дорогу. За шапкой вот за этой гнались! — почти выкрикнула Женя и бросила дедушке в руки лохматую и грязную шапку Ашота.
Доктор поймал шапку на лету, повертел ее в руках, помял и неожиданно для себя вытащил из-под подкладки сложенный в небольшой квадрат кусок карты.
— Его красные послали. Им срочно нужна помощь. Там люди гибнут, раненые, — быстро объяснила Женя. И, сбиваясь и запинаясь от волнения, перескакивая с одного на другое, рассказала обо всем, что произошло с ней за эти дни. Доктор слушал и не верил своим ушам.
…Бандиты… Пещера… Казачьи кони… Пастух… Собака… Лодка… Все это мелькало сейчас в его воображении, как кадры кинематографа. Он и видел это и воспринимал, но не понимал. Неужели его двенадцатилетняя внучка, которая до смерти боялась пустых темных комнат, пережила все ужасы бандитского плена и выдержала все выпавшие на ее долю испытания? А сейчас, хоть и волнуясь, но явно без тени страха рассказывает обо всем об этом, как о самом обычном деле… И еще никак не мог понять доктор, откуда в этом оборванном, наверняка полуголодном и безграмотном мальчишке взялась такая напористость и сила, которой мог бы позавидовать любой взрослый мужчина… В какие-то моменты доктору вдруг начинало казаться, что все это абсолютная чушь. И что его внучка просто-напросто бредит. Но он опускал глаза, видел в своих руках карту с корявой карандашной отметкой на склоне горы и вздрагивал, словно сам неожиданно попадал в зону этой отметки.
В конце концов вся картина стала ему ясна.
— Боже мой, боже мой, — повторял он, раскачиваясь в кресле. — Ведь он почти ребенок!
— Ты должен ему помочь! И как можно быстрей!
Старый доктор встал с кресла. Он прошел несколько раз из угла в угол комнаты и сказал:
— Хорошо. Но давай во всем разберемся.
— Давай, — сразу обрадовалась Женя.
— Ты говоришь, что его забрали солдаты? Но какие? Мало ли в городе частей…
— Не знаю, — пожала плечами Женя. — На них же не написано… А ты позвони коменданту. Может, это были патрули? — посоветовала Женя.
Доктор задумался. Он снова несколько раз прошел из угла в угол.
— Понимаешь, Женюра, нам ни у кого ничего спрашивать нельзя, иначе мы себя выдадим, — сказал он. — Скажи: солдаты видели, что ты наблюдала за ними?
— Нет. Я стояла за калиткой. А когда поднимала шапку, там никого уже не было.
— Да ты успокойся. Найдем твоего друга, — доктор потер виски. — Кажется, я кое-что придумал. Все будет хорошо, если будешь меня слушаться беспрекословно.
— Буду! Все буду делать! — поклялась Женя.
— Тогда, первым делом, марш в постель! — приказал дедушка и ушел к себе в кабинет.
Там он открыл маленький шкафчик, в котором хранил лекарства, достал два пузырька и небольшую баночку и снова вернулся к Жене. Женя уже лежала под одеялом. Дедушка дал ей выпить ложечку какой-то микстуры, потом таблетку.
— Запомни: ты больная. Через час у тебя вроде бы поднимется температура, — сказал он. — Ты должна будешь все время лежать. А если кто-нибудь придет тебя проведать, положи на голову мокрую тряпку и стони.
— Поняла, — ответила Женя.
Глава 13
Догорел последний смоляной факел, и пещера со всем ее гарнизоном окунулась во мрак. Бойцы могли теперь передвигаться только на ощупь. Дневной свет, пробивавшийся через узкую щель забаррикадированного повозками и камнями входа, еле-еле освещал лишь переднюю часть общего «зала». В боковых же ответвлениях, где разместили раненых, было совершенно темно. Санитары и те, кто ухаживал за ранеными, добирались к ним на четвереньках, придерживаясь руками за каменные своды пещеры.
Задушить гарнизон пещеры дымом белым не удалось. Дым, поваливший в пещеру вначале как в трубу, потом почему-то перестал набиваться внутрь нее, закружился у входа, пополз по скале вверх. Но и от того количества, которое все же попало под каменный свод, дышать в пещере было трудно. Люди кашляли, глаза у них слезились, головы ломило от боли. Но они держались и даже отбили еще один штурм белых с большими для казаков потерями. Немало за эти двое суток полегло и бойцов. Убитых и тяжело раненных уносили в глубь пещеры. А на их место на баррикаду вставали те, из лазарета, кто еще мог держать в руках винтовку. А если и не держать, то хотя бы стрелять из нее.
В первый же день обороны пещеры в строй вернулся Серега. Рана мучила его. Но он терпел, до хруста сжимал от боли зубы. А когда чувствовал себя немного лучше, даже шутил.
— Эй, лодыри чертовы! Мало вас лупит офицерье! — кричал он казакам. — Нас тут комары заедают, а вам лень дровишек в костер подкинуть!
— И то верно! С дымком-то вроде теплее было! — поддерживали Серегу другие бойцы.
— Да и посветлее малость. А то ни те газету почитать, ни письмишко домой написать.
Казаки в ответ зло ругались. Но к кострам в светлое время подходить боялись. Бойцы зорко держали выкуривателей на мушке и не одного из них меткими выстрелами уже отправили на тот свет.
Бойцы постарше в перебранку с белыми не вступали. Вели себя степеннее. Даже ворчали:
— Охота вам зубоскалить!
— Так скучно же, дядя, — оправдывались шутники и продолжали смеяться над казаками.
— Эй, олухи царя небесного! А не пора ли вам одуматься да, пока целы, поворачивать оглобли!
— А то и того проще: сдавайтесь прямо тут!
Одинцов тоже не поддержал молодежь:
— Орете! Зря силы тратите. А они еще пригодятся.
Но комиссар отряда Лузгач сделал ему внушение: