— Я… — начал было Третий и остановился, моргнул, оглядел комнату так, будто впервые увидел её, и кашлянул, прочищая горло. — Я думаю, Дане нужно осмотреть тебя ещё раз. Я позову её. И тебе следует поесть и отдохнуть.
— Я не хочу есть, — призналась Пайпер, обхватывая себя за плечи. — Я…
Она не могла возразить почти умоляющему взгляду Третьего, говорившему о том, что он не вынесет ещё больше вопросов и воспоминаний, пробуждающихся из-за этих вопросов. Нужна хотя бы небольшая пауза, иначе к первой трещине Пайпер своими руками добавит вторую, если не десятую или сотую.
— Хорошо, — проглотив вставший в горле ком, согласилась она. — Хорошо.
***
Дана оказалась приятной женщиной, совсем молодой, едва старше Пайпер, смышлёной и с чувством юмора, но в вопросах целительства она была непреклонной и жёсткой. Она заставила Пайпер лежать смирно почти час, пока сама изучала шрамы на её плечах, и без остановки говорила о мастерстве Ветон, благодаря которой по прошествии времени следы станут совсем блеклыми и незаметными. Пайпер могла бы вынести это, если бы потом Дана не сказала, что добавит целебный отвар в её еду.
Теперь Пайпер понимала, почему её так испугали эти слова, но в ту минуту, когда Дана почти вышла из комнаты, смогла только вскрикнуть и метнуться к ней, надеясь остановить. Дана смотрела на неё, ожидая продолжения и учтиво делая вид, что её не волнует перекошенное лицо Пайпер, но девушка молчала, беспомощно цепляясь за чужую руку.
Поначалу её трясло от того, какой дурой она была, раз рассказала Третьему о Гилберте и даже не попыталась сгладить свои слова. Затем от воспоминания о моменте, наступившем секундой позже вопроса Стеллы, когда из её носа пошла кровь и она почувствовала, что боль сдавила тиски. И без остановки вспоминала, как Третий признался, что нуждается в Гилберте сильнее, чем в Киллиане или Розалии, и об имени, которого не помнит.
Всего этого было слишком много для её измученных сознания и тела, и слова Даны сделали только хуже.
— Я не хочу есть, — кое-как выдавила Пайпер, быстро заморгав, лишь бы избавиться от выступивших слёз.
— Придётся, — возразила Дана, наконец мягко освободив руку из её хватки.
— Я не… я не хочу выходить из комнаты, — торопливо произнесла Пайпер.
— Принесу сюда, не переживай. Хотя, конечно, прислуживать тебе мне не особо-то и хочется.
— И не надо! Я просто посплю, и всё будет хорошо.
Дана смерила её тяжёлым взглядом, в котором точно угадывалось: она поняла, почему Пайпер сопротивляется, но её это не убедило.
— Тебе нужно поесть, — с расстановкой произнесла Дана, после чего вышла, аккуратно прикрыв дверь.
Это было почти час назад, и Пайпер с напряжением ждала, когда дверь откроется вновь. Она сидела на кровати, прижав колени к груди, и мысленно уговаривала себя успокоиться и не быть слишком подозрительной. Третий ведь сказал, что тут безопасно, значит, бояться ей нечего. Нужно лишь переступить через себя, усмирить разбушевавшийся страх и съесть то, что предложат. Это очень просто. Подумаешь, еда в крепости, о которой она ничего не знает, приготовленная незнакомыми людьми и никем не проверенная…
«Моё имя. Я… я не помню его».
Пайпер сильнее сжала колени.
Такое бывает, когда разом наваливается множество проблем и кажется, что ни одну из них разрешить не выйдет, что каждая проблема мирового масштаба, если не вселенского. Ей лишь нужно немного успокоиться и убедить себя, что проблемы решаемы. Так ведь оно и было: с Гидром разберётся Третий, целители Тоноака наверняка помогут, если ей станет хуже, обучение магии будет продолжаться, как и поиски способа по возвращению домой, и с Розалией, что бы там ни произошло, всё разрешится. Пайпер нужно лишь восстановить силы, и сделать это можно только через сон.
Да, так будет лучше. Обычный сон, спокойный, без кошмарных воспоминаний и сновидений, рождённых страхами её и чужими.
Пайпер легла на спину, сплела руки на животе и закрыла глаза. Можно считать воображаемых пушистых овечек, прыгающий через невысокий воображаемый забор, или вспоминать, сколько раз Лео, проигравший в «Монополию», брал на себя всю работу по дому. Он ничего не смыслил в правильном распределении своего имущества и управлении полученным капиталом. Или можно думать, что Лео понятия не имеет, что у него есть младшие брат и сестра и дядя. Он спокойно живёт дальше, учится в университете, подрабатывает в музыкальном магазине, — его же ещё не выгнали оттуда, да? — и пытается угадать сериального убийцу раньше, чем это сделают главные герои. У него всего получалось сопоставить все улики и мотивы в рекордное время.
Пайпер тоже хотела угадывать сериального убийцу. И играть в «Монополию». И жаловаться, что удержаться на подработке сложно, хотя она, стоит признать, никогда не прикладывала достаточно усилий. И кататься на велосипеде летом, ловить соседского кота для фотографий, навещать родственников и дразнить двоюродных братьев тем, что она — единственная внучка, и потому самая любимая.
Существует ли бог, который за хорошую молитву может наслать приятный сон? Для него ведь не нужно закалывать невинную овечку в качестве жертвы?
Пайпер зажмурилась так сильно, что перед глазами заплясали цветные пятна.
Все её проблемы решаемы. Нужно лишь успокоиться и хорошенько подумать над ними. Пайпер только проблемы глобального потепления решить не может, да и то не является правдой на все сто процентов. Может, Сила и на такое способна, кто же её знает. Лерайе ведь всё ещё молчит.
Все её проблемы решаемы.
Но пока Пайпер лежала и беззвучно плакала, давилась жалостью и ненавистью к себе и думала о том, что очень хочет, чтобы это всё закончилось.
Вот бы просто открыть глаза в своей светлой комнате, увидеть стенд с фотографиями, прошедшими тщательный отбор, книжный шкаф, коллекцию мелких подарков от Эйса, на которые он долго копил (или же с помощью щенячьего взгляда выпрашивал у родителей), услышать будильник или ворчливый голос Лео, понявшего, что Пайпер съела его любимый йогурт.
Но вместо этого она почувствовала, как её руки касается что-то мягкое, тёплое, испуганно вскрикнула и дёрнулась.
— Прости, — тихо произнёс Третий, отнимая руку, — я дважды постучался, но ты не ответила.
Он сидел возле её кровати на коленях, поставив локти на край, и обеспокоенно оглядывал её лицо, наверняка не такое уж и симпатичное, чтобы уделять ему так много внимания.
— Дана сказала, что ты не хочешь есть, — продолжил Третий, пока Пайпер пыталась незаметно, — на самом деле очень заметно, — утереть слёзы. — Ей всё равно, так что я сказал, что сам отнесу тебе еду.
Пайпер покосилась в сторону. Поднос со скромным то ли обедом, то ли ужином стоял на прикроватном столике. От одного вида еды у Пайпер напрочь пропали зачатки аппетита.
— Я не буду это есть.
В бессмысленном и раздражающем упрямстве ей следует отдать золото.
— Я могу попробовать, — предложил Третий, не изменившись в лице. — Если отравлюсь, Магнус изрешетит каждого, пока не узнает, кто виноват.
— Ты не будешь пробовать, — возразила Пайпер. — Ты ничего не ешь.
Глаза Третьего округлились лишь на секунду, но этого было достаточно.
— Ты ничего не ешь, — повторила она, ссутулив плечи. Третий всё ещё сидел на полу, положив локти на край кровати, и смотрел на неё снизу вверх, но именно Пайпер чувствовала себя маленькой и незначительной.
Это было лишь предположение, ведь она ни разу не видела, чтобы Третий съел хоть что-нибудь. Он только пил, и то не всегда, и не притрагивался к еде, первым заступал на дежурство во время привалов и непринуждённо улыбался уголками губ, будто так и должно быть.
— Ещё одно проклятие?
Третий сдавленно кивнул.
— Сколько их вообще?
— Достаточно, чтобы я порой забывал точное число.