Что-то такое ей говорил Гилберт: почти все наследники, за исключением нескольких, оказались во Втором мире.
— Она была наследницей вместе с королевой Ариадной, — легко ответила Клаудия, — и верно служила ей, когда Сердце сделало свой выбор. Хотя был ли это выбор, а не борьба не на жизнь, а на смерть?
— Что?..
— Мы пришли.
Клаудия кивнула двум стражникам, стоящим возле массивных посеребрённых дверей. Один из них постучался, выждал две секунды и толкнул правую половину двери, пропуская Клаудию и Пайпер.
— Подожди здесь, — сказала девушка Эйкену, мгновенно опустившего плечи и жалостливо выпятившего нижнюю губу. — Да, кстати, можешь не кланяться, — добавила она, первой переступая порог, — но соблюдай правила гостеприимства.
Пайпер оглянулась на Эйкена, но он лишь пожал плечами и кивнул вперёд. Выдохнув, она попыталась внутренне собраться.
Она знала, что, чтобы произвести соответствующее впечатление, следует смотреть перед собой, а не под ноги, но мозаика на полу сразу же привлекла её внимание. Из цветных кусочков сверкающих камней и стекла были выложены виноградные лозы, переплетающиеся таким образом, что образовывали собой сразу несколько тропинок. Одна из них вела к кушетке, обитой фиолетовым бархатом, и вальяжно лежащей на ней леди Эйлау. Вокруг были аккуратно разложены подушки с цветастыми рисунками, прямо напротив — ещё одна кушетка и низкий стол с вином, одной пустой чашей и одной — полной, и слишком много еды, от вида которой у Пайпер скрутило желудок.
Двери беззвучно закрылись, отрезав от них Эйкена. Клаудия всё это время держала Пайпер под руку, будто боялась, что она сбежит, и теперь отпустила её, отойдя в сторону. Леди Эйлау хищно улыбнулась, грациозно поднялась и расправила плечи, сделав к ним шаг.
— Приветствую в Тоноаке, городе света и знаний, — раскинув тонкие ладони с длинными пальцами, унизанными кольцами, произнесла леди Эйлау. — Для меня большая честь познакомиться с сальватором, выбранной Лерайе.
Пайпер была готова к чему угодно, но только не к тому, что фея, улыбнувшись ещё шире, правой ладонью коснётся сердца и немного наклонит голову.
— К раксу формальности, — мгновенно изменившись в лице, добавила женщина, после чего откинула упавшие вперёд серебристые волосы и указала на одну из кушеток. — Присаживайся, милая, поворкуем немного. Клаудия, ты свободна. Спасибо, что проводила Первую.
Ничего не сказав, девушка развернулась и уже сделала шаг, когда Пайпер наконец заговорила:
— Пусть останется.
Леди Эйлау держала на лице учтивость, необходимую для ситуации, однако Пайпер была уверена, что внутри у неё произошёл небольшой коллапс.
— Я хотела бы поговорить с тобой, милая, — нервным движением поправив складку на длинной юбке серого платья, повторила леди Эйлау. — С тобой, а не Клаудией.
— А я бы не хотела говорить с вами без Клаудии.
Здесь не было Третьего, который уж точно знал, что делать, или Магнуса, способного одной улыбкой очаровать любого. Пайпер приходилось справляться самой, и она сделает это, но лишь в том случае, если Клаудия останется.
Пусть она язвит ей, бросает едкие комментарии и отмечает, какая Пайпер размазня, но она всегда говорила ей правду, и Третий верил ей. Она фактически была главной в отсутствии Третьего, и её сила заключалась не в сокрушителе, магии или проклятии, хотя без него, конечно, она была бы не так влиятельна.
— Думаю, — наконец произнесла Клаудия и, не дожидаясь приглашения, направилась к низкой кушетке, где с удобством расположилась секундой позже, прислонившись к спинке и закинув ногу на ногу, — на пару минут я могу задержаться.
Ей либо придётся осыпать Клаудию золотом, либо перестать быть размазнёй и стать такой же сильной, как Третий — Пайпер не сомневалась, что за оказание этой услуги Клаудия спросит с неё позже.
Она села рядом далеко не так свободно, как Клаудия, чувствуя напряжение во всём теле. Глаза то и дело косились на блюда, стоящие на столе, на вино и на леди Эйлау, вернувшуюся на место так, будто ничего страшного не произошло.
— Не поймите меня неправильно, — со смешком начала она, — я доверяю Клаудии настолько, насколько могу доверять человеку, который знает мои тайны против моей воли. Но я была сильно расстроена, когда ни ты, ни Третий не прибыли вовремя.
— Задержали кое-какие дела, — стараясь звучать уверенно, ответила Пайпер.
— Я знаю, что Гидр отравил тебя и малыша Эйкена, но не знаю, почему. Впрочем, согласно нашим законам, преступника наказывает тот, кто пострадал от его руки. При условии, что пострадавший выжил, разумеется. Так почему ты не пришла к Гидру?
Пайпер знала правильный ответ так хорошо, будто только и делала, что без остановки заучивала его, но с языка сорвалось совершенно другое:
— Потому что ублюдок пытался убить меня и Эйкена.
— Это не ответ.
— Это ответ, просто вы его не понимаете.
Клаудия хмыкнула, приподняв уголки губ в улыбке.
Если Пайпер и проходила сейчас какие-либо проверки, то точно неудачно.
— Что ж, — выдержав небольшую паузу, продолжила леди Эйлау, — если я не понимаю твоего ответа, значит, я не знаю того же, что знаешь ты. Это могло бы меня оскорбить, если бы я не была поглощена празднествами и переживаниями из-за этой встречи. Я действительно рада познакомиться с тобой, Пе…
— Нет!
Клаудия подскочила на ноги, как ужаленная, замотала головой, будто хотела выбросить из головы услышанное.
— Моя дорогая? — обеспокоенно обратилась к ней леди Эйлау. — Что-то не так?
— Розалия, — коротко ответила Клаудия. — Я должна помочь Стелле.
— В таком случае…
Клаудия не стала дожидаться обещаний феи или дозволения уйти. Она сорвалась с места, открыла двери раньше, чем это сделали стражники, и исчезла, оставив после себя всколыхнувшуюся магию внутри Пайпер.
Вот тебе и поддержка, за которую с неё спросят. Отличное начало, ничего не скажешь. И двух минут не прошло!
— Что ж, — вздохнув, повторила леди Эйлау, — полагаю, если бы это было издевательство, оно бы растянулось и превратилось в воистину восхитительное зрелище.
Пайпер сжала кулаки, уговаривая себя быть спокойной и собранной. Это лишь разговор, пусть и без Клаудии, которая сначала согласилась остаться и поддержать её, а потом бросила, поняв, что Стелле нужна помощь с Розалией… Пайпер остановила взгляд на пустой чаше с вином, которую леди Эйлау взяла и наполнила.
Как Клаудия смогла понять, что Стелле нужна помощь с Розалией?
— Ты доверяешь ей, — скорее констатировала, чем спросила леди Эйлау, протягивая ей чашу.
Пайпер с дежурной улыбкой, стоившей ей неимоверных усилий, взяла чашу и ответила:
— Я доверяю Третьему, а он доверяет Клаудии.
— А ты знаешь, почему он доверяет ей?
Ответ казался очевидным, но Пайпер молчала, крепко вцепившись в чашу с вином. Она не собиралась ни пить, ни есть, всё ещё держалась исключительно благодаря магии Третьего, который не сумел убедить её по-нормальному поесть. Его аргументы были железными, зато взгляд слишком мягким, чтобы Пайпер сдалась перед ним. Вот если бы на неё смотрела Клаудия, она бы несколько раз подумала, прежде чем отказаться.
— Говорят, — так и не дождавшись ответа, произнесла леди Эйлау, — что Клаудия — первый человек, которого Третий встретил, когда… всё это закончилось. Говорят, она была простой девушкой без магии, силы или оружия, только с проклятием, которое терзало её день и ночь, и она вправила Третьему мозги. Ни магии, ни очарования. Элементарная сила духа и желание защитить его.
Пайпер начинало казаться, что она лезет во что-то крайне личное. Так было и в самом начале, когда она согласилась вместе с Третьим оставить крепость Икаса — казалось, будто её, сломанную деталь, не пригодную к работе, засунули в идеально функционирующий механизм. Клаудия имела полное право злиться на неё и подозревать во всём, и даже сейчас, когда леди Эйлау зачем-то говорила ей об этом, Пайпер не была намерена менять своего мнения.
— Говорят, — вздохнула фея, отведя глаза в сторону, на шпалеру с засохшими цветами, — что она — единственная, кто видел все его слабости. Она не знала его как великана, которым он был до Вторжения, но она стала той, кто помог ему стать кем-то большим, чем просто Третий. Понимаешь меня?