— И впрямь односторонняя связь? — для чего-то уточнила Пайпер.
— И впрямь, — подтвердила Эйлау.
— Мы все люди, — продолжила Клаудия, — но для Третьего стали кертцзериз. Ты с недавнего времени в том числе.
Казалось, в сознании Пайпер произошёл сильнейший сдвиг. Эйлау хлебнула вина, поймав на себе вопрошающий взгляд Мелины, сидевшей по правую руку, но не ответила на него. Гораздо интереснее наблюдать за развитием событий в том случае, если ничего не отвлекает.
— Я? — наконец выдавила Пайпер.
— Нет, что ты, — возразила Клаудия с серьёзным лицом, — я просто пошутила, ведь сейчас самое время для шуток.
Эйлау подавила улыбку, расцветшую на губах. Ей бы стать более серьёзной и внимательной и думать, что она сможет вспоминать об этом разговоре позже, много лет спустя, если всё удачно сложится, но остановиться было трудно. Самые жестокие ситуации всегда встречались ею с улыбкой.
— Ладно, признаю, я глупая, — спустя непродолжительную тишину произнесла Пайпер, скрипнув зубами. Что-то подсказывало Эйлау, что она едва сдерживается, чтобы не схватить лежащий перед ней нож и не пырнуть им Клаудии. Возможно, её останавливал лишь Магнус, даже в таком паршивом настроении способный моментально перехватить её руку. — Что ты хочешь сказать?
— Третий не разбирается в большей части того, что чувствует. Иногда он даже не понимает отношений между людьми. Но он старается. Может, он и не уточняет, в чём суть его любви к своим кертцзериз и какую именно любовь он испытывает к тебе, но я-то знаю, что это лишь потому, что он сам этого не понимает. Мы стали частью его личности и души, и ты, нравится тебе это или нет, тоже. Может быть, даже больше, чем мы. Не забывай, что вы одной магии.
— К чему ты это? — пробормотала Пайпер, собрав руки на груди. Спрятать вдруг задрожавшие ладони, всё ещё заметные мозоли и царапины, закрыться ото всех. Эйлау не нужны были чары Сердца, чтобы прочитать это.
— К тому, что завтра тебе придётся отвлекать его, пока мы не сделаем то, что должны.
— Наконец мы дошли до самой интересной части! — восхищённо зааплодировала Эйлау. — Итак, начнём, пожалуй, с…
— Нет.
Это «нет» было сказано таким тоном, что Эйлау сразу почувствовала: секундная пауза позже — предупреждение. Следом за ней была магия, давящая и одновременно яркая, настолько, что Эйлау на несколько секунд потеряла контроль над собственными чарами.
— Однако ты явно умеешь меньше, чем следовало бы, — всё же заметила она вслух.
— Уж извините, — огрызнулась Пайпер и тут же, почти не делая паузы, продолжила: — Я не буду отвлекать Третьего. Он сразу поймёт, что не так.
— Как пожелаешь, — легко согласилась Клаудия. — В таком случае умрёт сначала он, а мы следом за ним, и ты никогда не вернёшься в свой мир.
— Это же не может быть единственным выходом.
— Но является им, — глухо вставил Магнус, закрыв лицо руками. — Ракс… Я не смогу поднять меч.
— Сможешь, — жёстко произнесла Клаудия. — Сможешь и сделаешь.
Стелла, наконец оторвавшись от обеда, целиком и полностью перешедшего к ней в связи с потерей аппетита у остальных, начала:
— Если так нужно, я могу…
— Нет, — перебила Клаудия. — Сокрушитель в твою руку не ляжет, даже не пытайся.
— Он возненавидит нас, — наконец озвучил Магнус то, о чём Эйлау думала с самого начала обеда.
— Ты настолько ранимый? — фыркнув, уточнила Клаудия.
— Я? Боги, Клаудия, я не ребёнок. Мне плевать, если меня кто-то ненавидит. И я смирюсь, если это будет Третий, но… Мне не больно от того, что он нас возненавидит, правда, — с неуместным смешком повторил он. — Мне больно от того, что он поймёт: те, кому он доверял, заслуживают ненависти. Я просто не хочу, чтобы он страдал.
— Но будет, если мы не сделаем этого.
Жаль, что эта самоуверенная смертная девчонка с мёртвыми, что раскрывали ей чужие секреты, изначально не попала к феям. Впрочем, если бы она жила в подобных условиях, пусть и в Диких Землях, она бы не стала такой жёсткой, прагматичной и прямолинейной. Сломалась бы раньше, чем Эйлау успела создать из неё хоть что-то — совсем как Первая, растерянно переводящая взгляд со спорящих Магнуса и Клаудии.
— Он доверяет нам! — почти отчаянно повторил Магнус. — Страхи и сомнения уничтожат его, когда он поймёт, что мы сделали!
— Тогда давай позволим скверне уничтожить его, — не отводя глаз, сказала Клаудия. — Пусть умирает долго и мучительно. Это ведь намного лучше, чем самим разобраться с проблемой, верно?
Возможно, не будь у них так мало времени, она была бы чуть более мягкой. Обратила бы внимание, что бледность Эйкена уже становится болезненной, а тени всё чаще беспорядочно срываются с тела и окружают его, будто хотят защитить. Указала на то, что Пайпер следует поесть по-нормальному, а Магнусу — просто принять неизбежное. Одна только Стелла, казалось, не вызывала у неё вопросов, но наверняка лишь потому, что в волчице взыграли привитые Охотой черты. Или же она просто хорошо прятала свои чувства, поедая цыплёнка, к которому никто, кроме неё, не притронулся.
Для Эйлау люди всегда были самыми загадочными существами Сигрида.
Сдавшись, Магнус наконец взял чашу с вином и в один глоток опустошил её.
— Ещё вопросы? — равнодушно уточнила Клаудия.
Эйлау следила за перекошенным лицом Первой, критически поджатыми губами и злостью, читаемой в золотых глазах. Прекрасное сочетание, способное двигать вперёд. Эйлау искренне надеялась, что девушка поняла: Магнус прав. Третий возненавидит их за то, что они собираются сделать, а после возненавидит себя сильнее за то, что позволил этому случиться. Он сломается раньше, чем поймёт, что так было нужно. Но и Клаудия была права: если они не сделают то, что собираются, Третий умрёт.
Не вечно же только сальваторам всех спасать. Они, если кто-нибудь из сигридцев вообще помнил об этом, были ведущими к спасению, а не полноценными спасителями.
— Мне это не нравится, — тихо и яростно произнесла Пайпер, чем вызвала улыбку Эйлау. — Но я сделаю это.
— Чудесно, моя дорогая, — не преминула похвалить фея. — Сломай его раньше, чем он сломается сам.
Пайпер смерила её уничижительным взглядом, на который Мелина мгновенно отреагировала. Она уже расправила плечи и готовилась подняться на ноги, но Эйлау лёгким движением руки остановила её и сказала:
— Лучше подготовь мои доспехи.
Это может быть очень жестоким боем.
— Мне понадобится платье, — будто нехотя произнесла Пайпер. — И, желательно, очень красивое.
Эйлау хищно улыбнулась.
— Будет тебе платье, Первая.
***
Стелла никогда не понимала, почему Тоноак называют городом света и знаний. Даже Твердыня Кродоу, бога знаний, где она была лишь несколько раз, не помогала ей этого понять. Знания хранились в любом, даже самом ужасном уголке Диких Земель, а света в Тоноаке было немногим больше, чтобы так выделять его.
Она не отправилась вместе с Магнусом, Мелиной и Эйкеном в Твердыню, решив, что лучше остаться во дворце вместе с Пайпер и Клаудией. После обеда у леди Эйлау они были тихими и молчаливыми, что очень не нравилось Стелле. Она плохо понимала, что им следует делать сейчас, и нуждалась в объяснениях Клаудии — вечно правильных и неизменно звучащих в самое подходящее время. Но Клаудия осталась у леди Эйлау, и Стелла знала, что разговор, ради которого девушка задержалась, был очень неприятным. Куда она делась потом, волчица не знала.
— Что ты читаешь? — наконец спросила она, устав просто лежать на столе.
Дворцовая библиотека не шла ни в какое сравнение с Твердыней Кродоу, но и без того поражала размерами и убранством, слишком роскошным для подобного места. Везде была идеальная чистота, на полках высоких шкафов из дуба — ни пылинки, будто библиотекари и слуги вычищали каждый клочок пространства. Все книги были расставлены согласно порядку, которого Стелла не знала, — то ли по алфавиту, то ли по категориям, то ли ещё как-то странно, — и выглядели очень гармонично и аккуратно, хотя возраст некоторых переваливал за несколько тысяч лет. Горели все свечи в огромных железных люстрах, но ни капельки воска не падало вниз, не оставалось на мраморном сером полу или дубовых столах, за одним из которых и расположились Пайпер и Стелла. Пару часов назад леди Эйлау, отказавшись от предложения главного библиотекаря, озвученного раболепным тоном, выдала Пайпер учения, которые должны были помочь продержаться им всем до завтрашнего вечера. Солнце, которого они не видели, уже должно было спрятаться за горизонтом, и всё равно Стелла чувствовала, что времени слишком много и мало одновременно.