Розалия не смогла бы объяснить, как оказалась здесь, в этот моменте, но она была безумно рада. Она помнила, что, когда тяжело заболела, Третий был далеко. Но теперь он рядом с ней, и он её не отпустит.
Он и не отпустил, держал крепко и аккуратно одновременно, как когда-то фарфоровую кулку от известного фейского мастера, которую он подарил ей на седьмое день рождение. Розалия была вне себя от радости, но та радость не шла ни в какое сравнение с нынешней. Она не понимала, кто она и что происходит, но верила, что пока рядом Третий, всё будет хорошо. Он всегда защищал её и всех остальных. Он всегда придумывал, как решить сложные задачи и избежать крупных проблем.
Он был немного другим.
Когда он наконец соизволил немного ослабить хватку, — но не поставить её на ноги, ни в коем случае, — Розалия внимательно изучила его лицо. Всё те же острые скулы, прямой нос, голубые глаза и тонкие губы, ни на секунду не перестававшие расплываться в улыбке. Чёрные волосы взлохмачены, что было нехарактерно для него, ведь он всегда выглядел безупречно, и одежда определённо помятая, будто он успел поспать в ней. Розалию такие мелочи не волновали. Она просто смотрела, радуясь, что он здесь, и изо всех сил сдерживая слёзы. Но когда Третий сам расплакался, прижавшись к ней вновь, она наконец прекратила перебарывать себя.
— Это и вправду ты, — пробормотал он, гладя её по волосам.
— У тебя были сомнения?
Розалия даже не знала, с чего бы им взяться, и потому вопрос прозвучал быстро и, возможно, даже резко. Но Третий усмехнулся, бережно утёр её щёки.
— Киллиан пытался меня отговорить. Он был уверен…
— Что?! — удивлённо воскликнула Розалия. — Дядя Киллиан?..
— Он жив, — с улыбкой ответил Третий. — Он ждёт нас в Омаге.
Розалия едва не подавилась воздухом. В голове всё было так спутано, будто несколько клубков ниток перемешались, но среди них наиболее отчётливым было воспоминание о дяде Киллиане. Он месяцами не покидал ребнезарской столицы, поддерживая и её, и её мать, королеву Жозефину. Он был рядом почти всё время, рассказывал о своих плаваньях, показывал различные иноземные диковинки, приказывал готовить её любимые блюда и не жалеть сладкого. Он был рядом, пока она…
… она умирала?
Нет, это невозможно. Розалия тяжело болела, но не более того. Если бы она умирала и умерла, она бы не была здесь, с Третьим.
— Он ждёт нас, — повторила она дрогнувшим голосом. — Он правда ждёт нас?
— Разумеется. Он будет ждать нас столько, сколько потребуется, ты же знаешь.
Но Розалия не хотела ждать. Она хотела сорваться с места и отправиться в Омагу прямо сейчас, где бы она ни находилась — из слов Клаудии этого так и не удалось понять. География Диких Земель была очень непривычной и пугающей, однако Розалия пообещала себе, что будет храброй. Ради Третьего, который нашёл её, ради дяди Киллиана, который ждёт их в Омаге.
— Но для начала нам нужно избавить тебя от влияния хаоса.
Розалия совсем не поняла, что это значит. Но согласилась, ведь это был Третий. Даже ещё не став сальватором, он быстро понимал, как работает та или иная магия, чем приятно удивлял Шераю и Уалтара в том числе. Он всегда был самым умным, ведь постоянно читал какие-то скучные книжки, которые совсем не интересовали Розалию.
Она не представляла, чего ей ожидать, и даже довольно подробных объяснений Третьего ей было мало. Она лишь понимала, что каким-то образом внутри неё хаоса больше, чем должно быть, — откуда он? — и что от него нужно избавиться. Розалия согласилась, ни на секунду не засомневавшись в намерениях Третьего и эгоистично возрадовавшись тому, что весь оставшийся день он был с ней.
По его приказу слуги принесли все необходимые магические книги, что хранились в дворцовой библиотеке в специальном секторе, куда не допускали обычных фей. Он изучал их в покоях Розалии, пока она, не найдя себе дела, серебряным гребнем расчёсывала ему короткие волосы, пытаясь уложить их во что-то более приличное, и говорила о том, что помнила. Чудесные сады, полные милых драу, приятный человек, всегда помогавший ей. Розалия не помнила его лица и имени, помнила лишь голос, и Третий очень аккуратно проверил её с помощью магии, но ничего не обнаружил. Возможно, он слишком устал.
Он был бледнее обычного и делал перерывы чаще, что спустя пару часов начало беспокоить Розалию. Она всё время была рядом, поддерживала его, напоминая, что согласна на что угодно, лишь бы избавиться от хаоса, чем неизменно вызывала его улыбку. Он улыбался реже, чем раньше, но, очевидно, намного чаще, чем в последнее время. Розалия предположила это по озадаченному лицу Клаудии, когда та навестила их ближе к ночи. Она принесла поднос с ужином и поставила его на пустую часть обеденного стола. Другая была занята книгами и древними записями, в которых Третий упорно искал ответ, и как бы сильно он не любил Розалию, он ни за что не позволил бы есть ей рядом со столь бесценными знаниями.
Она послушно пересела за другую часть стола, стараясь быть тихой и незаметной. Клаудия придвинула стул поближе к Третьему и села, уставившись на него так, что даже Розалии стало неуютно.
— Ты хочешь мне что-то сказать? — не поднимая глаз, спросил Третий.
— Если ты сумел избежать сегодняшнего обеда, это не значит, что сумеешь избежать завтрашнего пира.
— Для начала мне нужно помочь Розалии.
Розалия постаралась не вздрогнуть, когда он едва заметным движением ладони указал на неё. Ей не хотелось признаваться, что с ней что-то не так, причём настолько, что Третьему пришлось оградить её покои какими-то сигилами, но она бы никогда не усомнилась в нём и его уме.
— Полагаю, будешь искать ответ всю ночь?
— Если потребуется.
— Следовало подождать Джинна. Он наверняка что-нибудь, да нашёл.
— Что насчёт тебя?
— Ничего. Лишь старые ритуалы, так и не ставшие ритуалами воскрешения. Обыденность прошлого Сигрида.
Розалия поёжилась. Третий не говорил об этом вслух, но, очевидно, предполагал, что с ней произошло что-то подобное. Тяжёлая болезнь сломила её, но хаос каким-то образом будто воскресил. Не по-настоящему, конечно. Розалия ведь не умирала…
… она же не умирала?
— Значит, буду искать всю ночь.
— Когда ты в последний раз отдыхал? — и, не дав ему даже рта открыть, ядовито добавила: — Исключая той ночи, кто ты заснул в обнимочку с Пайпер.
Розалия насторожилась. Само общение с Клаудией было… тёплым, приятным, как между старыми добрыми друзьями. А ведь Клаудия, если Розалия правильно поняла, знает Третьего не так уж давно. Даже с невестой, которую ему обещали, он был более холодным и позволил себе чуть более тёплые обращения лишь после того, как был выбран Арне в качестве сальватора и помолвка стала недействительной.
И кто такая Пайпер, что Третий спал с ней в обнимку?..
— Я не понимаю, к чему ты клонишь, — бесстрастно отозвался Третий, не отрываясь от перевода древнего трактата.
— Магнус обвинил бы тебя в чёрствости.
Розалия хотела ухватиться за новое имя, но что-то помешало ей. Какое-то внутренне ограничение, словно знавшее, что сейчас лучше не вмешиваться.
— Я не понимаю, где в моих действиях и словах вы распознали чёрствость. Я делаю лишь то, что должен.
— Вот как, — отстранённо выдала Клаудия, поднимаясь на ноги. — И мы делаем лишь то, что должны. Не забывай, завтра тебе нужно показаться на пиру леди Эйлау. Желательно вместе с Пайпер, иначе она что-нибудь испортит.
— Она достаточно умна, чтобы не делать этого.
Не обратив внимания на почти умоляющий взгляд Розалии, обращённый на неё, Клаудия прошла к дверям, слабо мерцающими из-за нанесённых на них сигилов. Девушка остановилась, коснулась одного из сигилов тонкими пальцами и пробормотала:
— Вот бы мы все были достаточно умны.
— Что? — уточнил Третий, но Клаудия ушла, громко закрыв двери.
— Она такая… страшная, — осторожно заметила Розалия, так и не притронувшись к еде.
— Она не страшная, — ласкова ответил Третий. — Клаудия просто переживает за меня.