— Это повторится? — спросила девушка, собрав руки на груди. Оказывается, они слегка дрожали. Странно. Ей казалось, что страх, вспыхнувший, точно подожжённая спичка, уже утих.
— Не знаю, — пожала плечами Ветон. — Но в ближайшие пару часов ему ничего не угрожает.
— Точно?
Ветон сощурилась, оценивающе уставившись на неё.
— Ты так переживаешь, а, Первая?
— Ещё бы я не переживала, — резко произнесла Пайпер. — Он свалился у меня на глазах и плевался кровью.
— Великанов этим не сломить.
— Откуда мне было знать?
Эйс рассказывал ей, что после того, как Иснан утянул её в карман между мирами, Гилберт сделал нечто, едва не убившее его. Крови было так много, что она залила собой всё вокруг. И Стефан, пусть и был полукровкой, сильно пострадал во время нападения, причём оба раза.
— Дай я осмотрю твою царапину, — вдруг сказала Ветон.
— Я в порядке.
— Я слышала, что Третий спрашивал о ней. Если не помогу, он мне руки оторвёт.
Пайпер не нравилось, как количество упоминаний подобной жестокости всё множилось, не оставляя ей и шанса на вопрос. Она лишь дважды видела Третьего в гневе, когда он наказал Катона и совсем недавно, в городе, но эти сцены больше не пугали её так сильно, как раньше. Магия, эта переменчивая, капризная магия, никогда не лгала и позволяла чувствовать, что для неё Третий не опасен.
— Первая, — требовательно произнесла Ветон.
— Хорошо, — сдалась Пайпер, не готовая к долгим баталиям. — Но быстро.
— Словно я хочу торчать здесь дольше необходимого.
Ветон встала, быстро нашла среди своих принадлежностей маленькую стеклянную баночку и жестом велела Пайпер застыть на месте, после чего начала аккуратно наносить полупрозрачную мазь. Кожу обожгло, но Пайпер стиснула зубы, зная, что Ветон могла бы и не помогать, раз уж она сама расцарапала себя. Сейчас это казалось таким глупым и нелогичным, но, проматывая в голове все минуты после того, как она отправилась за Ветон, никакой другой идеи не приходило.
— Тебе лучше уйти, — пробормотала Ветон, сосредоточенно выравнивая слой мази на её царапине.
— Сигилы на дверях никого не пропустят, — тихо возразила Пайпер, боясь пошевелиться.
— Никто не должен знать, что ты вообще была здесь.
— Почему?
— Тебе нужны лишние слухи?
— Обо мне и так говорят. Одним слухом больше, одним меньше — неважно.
Ветон с силой сжала её челюсть и посмотрела в глаза.
— Ты даже не представляешь, во что лезешь, — угрожающе спокойно произнесла она.
— Я не уйду, пока не убежусь, что он в порядке.
Ветон презрительно фыркнула. Пусть считает её глупой девчонкой, не способной принимать разумные решения, но Пайпер помнила ощущения, приносимые магией. Боль и страх, ломавшие её изнутри. Оглушительная тишина в голове, а следом — тысячи звуков, смешавшихся между собой.
— Он бы остался, если бы что-то подобное случилось со мной, — неизвестно для чего добавила Пайпер, вдруг ощутив в этом острую необходимость.
С этим Ветон спорить не стала.
***
Пайпер с трудом и ругательствами разлепила глаза, чувствуя, как сильно ломит спину. На ней лежало что-то тёплое, чего она не помнила, и вокруг стояла тишина, прерываемая треском зажжённого пламени.
Девушка села, зевая, уставилась перед собой, не понимая, действительно ли она сумела разжечь камин или ей это снится. Ворвавшись сюда вместе с Третьим, она не отвлекалась на интерьер других комнат, пока тащила его к спальне, но, проскочив за Ветон, мельком видела, что в комнате, похожей на гостевую, был камин. Сейчас пламя в нём громко трещало.
Оглядевшись, Пайпер смутно представила размеры комнаты: как две спальни, если не больше. Тёмные ковры со сложными узорами на полу, картины и гобелены на стенах, украшенных резными полуколоннами и лепнинами, широкие окна, скрытые за тяжёлыми портьерами, хаотично расставленная по комнате светлая мебель. Пайпер лежала на одном из диванов, напротив которого стоял низкий стол с подносом. На нём высилась дымящаяся чаша, приятно пахнущая, и глубокая тарелка с аккуратно нарезанными кусочками вяленого мяса, сыра, поджаренного хлеба и кубиками чего-то ярко-розового. Рядом с Пайпер было большое одеяло, всё ещё укрывавшее её ноги.
Она точно не ударилась головой? Может быть, Ветон вместо мази впихнула ей между зубов какую-нибудь галлюциногенную дрянь? Она бы совсем не удивилась, учитывая, как враждебно была настроена целительница. Но где она сама?
Пайпер застыла, ощутив натянувшуюся нить магии, и обернулась. В дверях, отделявших спальню от комнаты, стоял Третий с накинутыми на плечи тонкой рубашкой. Пайпер выдавила слабую улыбку, запрещая себе опускать взгляд ниже его глаз.
— Тебе уже лучше? — старательно удерживая уверенность на лице, спросила она.
— Я бы хотел спросить то же самое.
Уголок её рта нервно дёрнулся.
— Что?
— Видимо, на этот раз было намного хуже, раз ты сумела это почувствовать. Мне жаль.
Пайпер напряглась, когда Третий медленной, но уверенной походкой двинулся к ней. Хоть бы рубашку застегнул, паршивец.
— Где Ветон?
— Ушла. Она никогда не задерживается.
— А ты…
Пайпер не знала, как лучше облечь мысль в слова, и потому выжидающе уставилась на его бледное лицо. Постепенно все события вставали на свои места: как она бродила по этой комнате, изучая детали интерьера, как пыталась сосредоточиться на картинах и гобеленах и как сдавалась, заглядывала в спальню и проверяла, что Третий ещё спит. Но она не помнила, как уснула.
— Прошло часа четыре, наверное, — пробормотал он, опускаясь в кресло напротив. — Я проснулся недавно и увидел тебя здесь. Хотел отнести в твои покои, но рядом могло быть слишком много людей.
— Поэтому принёс одеяло и еду? — со смешком предположила Пайпер.
— Да, — честно ответил Третий. — И камин зажёг. У меня всегда холодно, но ты сильно замёрзла.
Пайпер сжала губы. Вот тебе и «убежусь, что Третий в порядке» — никакой реальной помощи, только лишние проблемы. Угораздило же ей попасть в общество такого честного и ответственного сальватора.
— Почему не попросил о помощи? Думаю, Клаудия была бы только рада выдворить меня отсюда, — для чего-то добавила Пайпер, не сумев удержать язвительность под контролем.
— Клаудия ничего не знает.
Пайпер оторопело моргнула.
— В смысле?
— Клаудия ничего не знает, — со вздохом повторил Третий, уперев локоть в подлокотник и кладя подбородок на сжатый кулак. — Никто, кроме Ветон, ничего не знает. И тебя.
Последние слова он добавил совсем тихо и таким тоном, будто говорил о чём-то, что неимоверно раздражало. Пайпер вдруг ощутила острое желание уползти куда подальше и всё хорошенько обдумать, но запретила себе совершать лишние телодвижения. Ответы — это именно то, в чём она нуждалась.
— Это плохо? — осторожно спросила она, сжимая край одеяла. Помещение уже прогрелось, но ощущение чего-то мягкого и тёплого совсем рядом вселяло уверенность.
Третий посмотрел на неё из-под нахмуренных бровей и нехотя ответил:
— Да.
— Почему?
Либо Ветон где-то напортачила, либо Третий устал любезничать с ней: его взглядом можно было убивать. Пайпер сильнее сжала край одеяла.
— Проклятия не бывают хорошими, — тихо ответил он, смотря на поднос, стоящий на столе. — Их можно подчинить себе, но они никогда не будут служить так же, как магия. С ними можно жить, но только если они не… если они не проявляют себя подобным образом.
Пайпер нервно сглотнула. Выходит, это всё-таки проклятие. И вряд ли Третий не пытался избавиться от него, так что она даже не будет тратить силы и их нервные клетки и задавать такой глупый вопрос. Вместо этого она спросила другое, мысленно молясь всем богам, которые только существуют, чтобы они помогли ей.
— Как давно оно у тебя?
— С тех пор, как сумел освободиться от Башни.