— Какой приятный сюрприз, — лениво протянул Ингмар, качнув чашей с вином в его сторону. — Здравствуй, Магнус.
— Ансель, — быстро произнёс Киллиан, посмотрев на юношу, мгновенно вытянувшегося в струнку, — будь добр, передай Третьему, что мы ждём его.
В переводе на язык, которого Ингмару знать было не обязательно, это означало, что Ансель должен любыми способами отыскать Третьего. Сальватор всегда появлялся вовремя и никогда не пропускал встречи с представителем дома Рафт. Его отсутствие — плохой знак.
Ансель кивнул и выбежал из просторной столовой, в которой Киллиан всегда обедал в обществе важных гостей. Зал был светлым, целиком состоял из камня и дерева и был до того простым, что даже глазу не за что было уцепиться, особенно во время затяжного молчания. Гобелены на стенах — с изображением природных пейзажей, вышитых с помощью каких-то странных узоров. Ни картин, ни растений, ни даже лепнин под потолком или резьбы на подсвечниках. Тут даже скатерть была белой, без единого стежка рисунка или кружева. В результате самое интересное, что было в этом зале, — это люди, которых принимал Киллиан. Но Магнус бы предпочёл не изучать Ингмара, ведь знал его слишком хорошо.
Чересчур знакомая смуглая кожа, слегка посеревшая из-за условий, в которых они жили, внимательные тёмно-карие глаза, чёрные волосы, наспех приглаженные на правую сторону, родинка над левой бровью. Черты лица Ингмара всегда, даже в детстве, были жёсткими, словно он с самого рождения был готов демонстрировать свою ядовитую улыбку и скверный характер. Герб семьи Рафт, змея с клинком, был вышит у него над сердцем.
— И зачем, скажи на милость, тебе нужна Пайпер? — тихо спросил Магнус, так и не сделав ни шага вперёд. Он стоял возле дверей, уверенный, что, стоит ему подойти, как Ингмар совершенно случайно воткнёт ему вилку в глаз.
— Пайпер? — медленно повторил Ингмар. — Так вы леди Сандерсон настолько близки? А мне-то казалось, что у неё другой любовник.
— И это уж точно не ты, — совершенно спокойно заметил Киллиан, делая небольшой глоток вина.
Ингмар возмущённо открыл рот и обернулся к нему. Киллиан поставил чашу перед собой, не удостоив Ингмара даже взглядом.
— Ты не ответил на вопрос, — напомнил Магнус.
— Разве я обязан отчитываться перед тобой? — справившись с потрясением, уточнил Ингмар. — Ты прекрасно знаешь волю отца. И о клятве, надеюсь, не забыл.
— Во-первых, леди Сандерсон не приносила вам клятвы, — произнёс Киллиан. Обед — лишь формальность, попытка соблюсти приличия, но король великанов выглядел так, словно ещё дымящиеся блюда, стоящие перед ним, куда интереснее Ингмара. — Во-вторых, о её своенравности уже ходят легенды.
— Да, я слышал, что вчера она развлекалась с каким-то эльфом. Вместо того, чтобы общаться с небесными китами, — многозначительно добавил Ингмар спустя несколько секунд.
— Я не могу осуждать леди Сандерсон за страсти, присущие людям, и уж тем более винить её в этом. Давайте признаем, Ингмар: будь у вас возможность, вы бы тоже не отказались расслабиться с кем-нибудь, особенно когда вокруг так много лжецов и лицемеров.
Единственное, что Магнус любил в этих встречах, — это наступление Киллиана, никогда не обходившееся без едкого комментария. Он так же не переносил Ингмара и знал, что за несколько не слишком добрых шуток дом Рафт не сумеет выдвинуть ему обвинения, и потому позволял себе больше, чем обычно.
И, возможно, из-за присутствия Пайпер внутри Киллиана скопилось так много, что он был готов выплеснуть негативные эмоции на ком угодно. Но только возможно, потому что Магнус не понимал, как Пайпер может раздражать кого-то настолько сильно. Она же Золотце.
— Вам следует обучить её манерам, — как бы вскользь бросил Ингмар. — Отправьте её к нам, в Артизар. Среди людей ей будет намного лучше, чем среди великанов и всех прочих. Я лично прослежу, чтобы она обучилась тому, что должен знать каждый сигридец.
— Я и на сотню лиг не подпущу тебя к ней, — проскрежетал Магнус.
— Отец поручил мне передать письмо, Магнус, — тоном, подходящим для разговора с неразумными ребёнком, произнёс Ингмар. — Исключительно для Первого сальватора, Пайпер из семьи Сандерсон. Не напомните, кстати, откуда её семья?
Магнус раздражённо поджал губы. Ингмар махнул ладонью, словно передумал искать ответ на свой вопрос, и добавил:
— Разве сальваторы — рабы? Вы и так держите Третьего на привязи. Что, кстати говоря, удерживает его сильнее? Кертцзериз или кантарацан?
Магнус услышал, как скрипнули зубы Киллиана. Будь его воля, он бы вцепился ими в глотку Ингмара, рыцарь в этом не сомневался. Для великанов кертцзериз и кантарацан — священные связи, и к ним всегда относились с уважением. Если другие народы и не понимали сущности этих связей, то просто принимали их существование. Хоть кэргорцы и верили, что между близнецами есть особая связь, эцетар, это не то же самое, что кертцзериз или кантарацан.
— Или, может быть, — не дав никому ответить, продолжил Ингмар, — это искренняя любовь? Слышал, будто наконец появилась женщина, завоевавшая его сердце.
Магнус оторопело моргнул. А затем ещё раз, поняв, что Ингмару удалось по-настоящему удивить его.
С каких это пор ходят слухи, будто какая-то женщина завоевала сердце Третьего и почему Магнус до сих пор их не слышал?
— Не знаете? — невинно уточнил Ингмар. — Какая жалость… Тогда спрошу у леди Сандерсон, как это вышло.
— Леди Сандерсон не интересуется сплетнями, — хмыкнув, заметил Киллиан.
— Разве? Мне казалось, что, раз уж это и её касается, она будет заинтересована.
Сейчас по-настоящему удивился Киллиан. Магнус следил, как его сосредоточенное выражение лица меняется на растерянное, причём на целых две секунды, что было значительно дольше допустимого. Ингмар был абсолютно уверен в себе, раз сказал нечто настолько вызывающе — он точно знал, что Киллиан не располагает нужной информацией. И если бы дело не касалось Третьего, король великанов и бровью бы не повёл.
— Что? — перебарывая скованность во всём теле, Магнус наконец подошёл ближе. Он так и не решился сесть за одно из мест, приготовленное специально для него. Остановился возле него, напротив Ингмара, чтобы следить за каждым его действием.
— А вы не знаете? — с наигранной улыбкой спросил Ингмар, внимательно оглядев сначала Магнуса, затем — Киллиана с нахмуренными бровями. — Вы не знаете, где и с кем был Третий после того, как встретился с небесными китами?
— Ты говоришь о сальваторе, Ингмар, — тихо, но грозно произнёс Киллиан. — О сальваторе, генерале Омаги и члене моего рода. Выбирай выражения.
— Я лишь удивлён, что вы этого не знаете… Какая жалость. А ведь я думал, что ты, — он посмотрел на Магнуса и растянул губы в улыбке, не предвещавшей ничего хорошего, — будешь первым, кто всё выяснит. Тебе ведь так нравится совать нос в чужие дела.
— Могу сделать так, что ты никогда больше не сможешь совать свой нос в чужие дела.
— Не нужно мне угрожать, Магнус. Я удивлён вашим незнанием, и только.
— Личная жизнь Третьего меня никогда не интересовала.
Что, разумеется, было ложью. Магнус в первые же дни, когда Третий вновь был в состоянии строить связные предложения, выпытал из него, какие женщины ему нравится. Когда Третий не сказал ничего внятного, Магнус спросил, нравятся ли ему мужчины. Третий опять ничего не сказал, и Магнус едва не убился, пытаясь получить хоть какой-нибудь ответ, но всё же сумел узнать, что Третий не заинтересован в Клаудии. И в Стелле — это Магнус выяснил после того, как она стала жить в Омаге вместе с ними. И вообще в любой другой женщине, о какой бы Магнус не спрашивал, хотя Третий всё-таки подтвердил, что мужчины его не привлекают.