Закат, которого они не видели, наступил совсем недавно.
— Эйкен выпил явно меньше, поэтому протянет дольше, — принялась рассуждать Амалер, кусая ноготь на большом пальцем. — Но каромера, возможно, будет подпитываться хаосом его проклятия… Сколько выпила Пайпер?
— Больше, чем Эйкен, — буркнула Клаудия, вспомнив, что Пайпер пусть и пила редко, делала большие глотки.
— Откуда в её фляге была каромера? — тихо, но яростно спросил Третий. Клаудия держала пальцы на шее Эйкена, следя за его пульсом, но видела, как Третий продолжает дрожащими пальцами утирать кровь с лица Пайпер и вливать магию, не способную противостоять яду. В него определённо добавили что-то ещё, раз он распространился так быстро и не поддавался чужой магии.
— Она сказала, что Гидр дал целебные травы, — сиплым от ужаса голосом ответила Стелла.
Клаудия была уверена: не будь Третий так напуган происходящим, он бы немедленно обезглавил Гидра.
Мужчина стоял, опустив оружие, и улыбался. В его карих глазах не было и тени того безумства, что они замечали у людей, в тела которых пробрались твари. Взгляд Гидра был ясным, а улыбка — тёплой, искренней, и это доказывало: будучи вторым целителем после Амалер, он прекрасно знал, что делать. И никто не засомневался в нём, особенно Пайпер, ведь Третий говорил ей, что она может доверять Мелине и её феям.
Гидр не сопротивлялся, когда двое мужчин из свиты Мелины скрутили его и поставили на колени. Третий, не сводя взгляда с улыбающегося мужчины, трепетно передал Пайпер Магнусу и поднялся на ноги, приблизился всего на шаг, когда Гидр почти ласково произнёс:
— Каромеры было так много, что до утра она может не дожить.
Клаудия не представляла, почему, но её сердце рухнуло в пятки.
Третий, зарычав, со всей силы пнул Гидра по лицу. Громко хрустнула челюсть. Мужчина рухнул назад, но его тут же вернули в прежнее положение. Всё ещё улыбающееся лицо было залито кровью.
— Доставить его в Тоноак живым и невредимым, — угрожающе тихо произнёс Третий, схватив Гидра за сломанную челюсть. Гидр не издал ни звука. — Если хоть царапинка появится — будешь отвечать головой, Мелина.
— Незачем тащить предателя с собой, — холодно заметила она.
— Я разберусь с ним, когда мы догоним вас.
Клаудии показалось, будто это её ударили.
— Что? Куда ты…
— Магнус, — скомандовал Третий, подбежав к нему и вновь беря Пайпер на руки, — поднимай Эйкена. Мы отправляемся в храм возле крепости Сайвы.
— Ты с ума сошёл! — повысила голос Клаудия, не удержав разбушевавшийся страх под контролем. Магнус, обычно любивший высказывать своё мнение по любому поводу, молча подошёл и протянул руки к Эйкену. — Даже если вы успеете к утру…
— Мы успеем, — перебил Третий, цедя каждое слово сквозь зубы. — Стелла, закрепи мой меч на седле.
Стелла бросилась к Нотунгу, сняла его с пояса Третьего и, кряхтя, потащила к Басону, застывшему на месте.
— Клаудия, проследи, чтобы его доставили в Тоноак, — кивнув в сторону Гидра, продолжил Третий.
— Ты не можешь бросить нас!
— Я не бросаю! — заорал Третий, оскалившись. — Я пытаюсь спасти им жизнь!
Учитывая, что Эйкен не мог отправить тень к храму и передать послание с просьбой начать готовить противоядие от каромеры, это было похоже не на спасение, а на отчаянную попытку оттянуть неизбежное. Клаудия знала, что от Третьего иного ожидать не стоит, но была поражена.
Неужели это ещё одна нить кертцзериз, которую она так не хотела замечать?
Басон быстро припал к земле, позволяя Третьему уложить не двигающуюся Пайпер так, чтобы её руки обхватили крупную шею жеребца.
— Не останавливайтесь, пока не достигните Тоноака, — ровным голосом, будто это не он сорвался, явив всем свою очередную слабость, произнёс Третий. — Ни при каких обстоятельствах. Пусть леди Эйлау отправит ласточку, когда вы прибудете.
Клаудия хотела вновь попытаться, но не смогла даже слова выдавить. Стелла уже отвязала Лепесточка, на котором расположились Магнус и Эйкен, слабо дрожащий и хрипло дышавший. Басон не шевелился ровно до тех пор, пока Третий не сел позади Пайпер, прислонил её к себе и взялся за поводья.
Клаудия должна была попытаться, но не смогла. Всё, что ей оставалось — это смотреть, как Басон и Лепесточек срываются с места и исчезают в тёмном лесу, взяв курс на храм возле крепости Сайвы.
Если Третий и Магнус будут без остановки гнать лошадей до самой крепости, они, возможно, успеют к рассвету.
Это действительно была ещё одна нить кертцзериз.
Глава 20. Моя голова — это джунгли
Этой ночью Эйкен видел очень красивый сон. В нём был большой тёплый дом, запах домашнего хлеба и сладостей, вкус которых ощущался на языке, чей-то смех и яркие глаза девушки, всегда ждавшей его на заднем дворе.
Эйкен не мог рассмотреть её лица, только знал, что она старше него и очень красивая. Эта мысль просто появилась в его голове, когда он увидел её размытый силуэт, и не желала уходить.
— Почему ты не ешь?
Эйкен поднял глаза от тарелки и посмотрел на девушку. Ему казалось, что он видел два зелёных огонька, но всё вокруг размылось раньше, чем он успел что-либо понять.
— Тебе же нравится, — продолжила девушка. — Твоё любимое.
Эйкен вновь посмотрел на тарелку. Он не мог понять, что лежало на ней, но был согласен с девушкой. Он любил неизвестное блюдо, просто сейчас не мог его съесть.
— Они смеялись над тобой.
Он не понял, как слова вырвались изо рта, и не понял, как голова поднялась, а глаза посмотрели на девушку. Эйкен будто был заперт внутри своего тела, которым управлял кто-то другой.
— Кто? — не поняла девушка.
— Мальчишки с улицы.
Девушка фыркнула.
— Подумаешь, мальчишки с улицы надо мной смеялись… Они глупые и невоспитанные.
— Они говорят, что ты до конца жизни будешь старой девой.
— Я просто жду, когда появится настоящий красавец с глазами тёплыми, как шоколад. Он будет читать мне баллады и говорить, какая я умная.
— Но у нас в городе нет таких красивых и воспитанных мужчин.
— Поэтому жду, что он приедет издалека.
— Папа тебе не разрешит.
— Если бы был шанс, что он не разрешит, я бы уже давно была замужем за каким-нибудь глупым парнем.
Эйкен совсем не понимал, о чём они говорили, но откуда-то знал: девушка права. Она всегда была права, в любой ситуации, что казалось невозможным.
— Просто не обращай внимания, и всё.
— Я не буду молча стоять и слушать, как они смеются над тобой!
— Даже не вздумай подраться с ними из-за этого, — неожиданно строго сказала девушка. Эйкен по интонации понял, что она нахмурилась, и почему-то смог с точностью представить, как именно изогнулись её брови. — Не обращай внимания, иначе… Скажу маме, чтобы она больше не пекла твой любимый хлеб.
Эйкен хлопнул ладонью по столу.
— Это нечестно!
На самом деле это было глупо и сомнительно, ведь Эйкен совсем не понимал, о каком хлебе идёт речь, — неужели о самом обычном? — но девушка говорила так серьёзно и грозно, что не поверить ей было невозможно. Она точно знала, как надавить на Эйкена, чтобы он прислушался к ней, и это ставило его в тупик.
Где-то в глубине помещения, в котором они находились, раздался мужской голос. Эйкен бы подскочил на месте от испуга, но его тело, наоборот, расслабилось. Несмотря на металлические нотки, было в этом голосе что-то умиротворяющее, не поддающееся логическому объяснению. Эйкен чувствовал это настолько прекрасно, что даже не обратил внимание на сомнение, шевельнувшееся глубоко внутри.
Он слушал разговор мужчины и девушки, не разбирая сути, не видя их лиц, не понимая самого себя, но чувствуя сладость карамели во рту.
Эйкен не помнил, чтобы когда-нибудь пробовал карамель.
Когда он вновь поднял голову от тарелки, девушки рядом не оказалось. Всё вокруг размывалось в скачущие пятна серого и коричневого. Эйкен не понимал, что происходит, больше не чувствовал карамели или спокойствия, но точно знал одну вещь: это был последний раз, когда он видел девушку.