Глеб усмехнулся краем губ.
Раньше он, бывало, задумывался о смерти, но даже представить не мог, что вместо кипящих котлов его будет ждать вечный плен грубо стесанных каменных стен.
Ты проиграл, баклан. Откинул-таки свои фартовые копыта. Чему радуешься?
Хрен там. Я провернул свою рокировку, обменял свою гребаную жизнь на ее, и черта с два когда-нибудь пожалею об этом!
Машинально выбросив вперед ладонь с демонстрацией среднего пальца, Глеб издал смешок и вдруг застыл, пораженный, увидев там, впереди, знакомую девичью фигуру. Словно в дурном кошмаре облаченная в пресловутое синее платье, девушка растерянно оглядывалась, стоя к нему спиной. Ее темные волосы роскошным каскадом спадали вниз по округлым плечам и совсем не напоминали прическу, с какой Глеб видел ее в последний раз. И все же ошибиться он никак не мог.
Это была она.
– Вера!
Резко обернувшись на его окрик, девушка двинулась ему навстречу быстрым, насколько позволял длинный подол платья, шагом. Узнала…
– Нет, черт возьми, нееет! Назад! – вне себя от волнения заорал он, живо распознав свою ошибку, и предупреждающе выставил вперед обе ладони. – Не делай этого! Не иди… Вернись назад…
Она не слушала его, с каждым шагом неумолимо приближаясь к той черте, переступив которую уже никогда не сможет вернуться обратно к своему миру. Глеб мог лишь беспомощно наблюдать за тем, как она сама делает неправильный выбор, не имея никакой возможности повлиять на ее спонтанное решение.
Но вдруг Вера остановилась, будто наткнувшись на невидимое препятствие. Напряженно следящий за каждым ее движением Глеб заметил, как на ее красивом лице стремительно появляется выражение изумления. Пытаясь понять, что именно мешает ей продолжить путь, Вера лихорадочно ощупала ладонями разделившую их невидимую стену, но, не найдя ответа, медленно подняла растерянный взгляд на Глеба.
– Рано, – с облегчением пробормотал он, улыбаясь, как последний идиот, и уже смелее пошел ей навстречу.
Она не прекратила своих попыток сломать невидимую преграду, молотя по ней кулаками, но по мере его приближения ее пальцы все медленнее цеплялись за пустоту. Когда между ними осталось непреодолимых полшага, и Глеб замер напротив девушки, Вера вовсе опустила руки, тихо, с долей обреченности позвав его:
– Глеб… Это конец?
– Не знаю. Нет. Не для тебя, – помешкав, добавил он, безумно жалея, что не может протянуть к ней ладони и заключить ее в свои объятия.
Казалось, Вера тщательно обдумывала каждое его слово.
– Я не хочу возвращаться обратно, – негромко проговорила она, присматриваясь к Хаосу, точно пытаясь распознать ювелирную подделку в стоящем напротив мужчине. – Здесь паршиво, но там намного хуже.
Она сжала пальцами ткань синего платья, добавив негромко:
– И я так устала…
– Знаю.
Теперь Глеб тоже присматривался к своей прекрасной собеседнице. Может, это не Вера, а всего-навсего проекция, созданная его же воображением, желающим видеть ее хотя бы в последний раз перед тем, как все кончится? И на самом деле девушке удалось сбежать от психопата… У нее ведь были ключи от машины Хаоса, значит, был и шанс на спасение. Она могла спастись...
Вера, или то, что приняло ее обличье, опустила взгляд и теперь смотрела на подол своего платья.
– Что это за тряпка?
Глеб поскреб ладонью щетину, задумчиво разглядывая ее одежду.
– А оно… Не твое?
– Нет, – фыркнула она, вложив в свой ответ все презрение, на какое только была способна.
– Ну… кажется, это я его придумал, – сознался Глеб, внутренне поражаясь этому несуразно странному разговору, подозрительному спокойствию Веры и своему собственному бездействию. Здесь, на перекрестке между двумя параллельными мирами, грани которых не должны были соприкасаться, разливалась своя особенная атмосфера, и разрушить ее не представлялось возможным даже для несведущих новичков типа Хаоса.
– А… Тебе оно нравится? – Вера удивленно вскинула бровь.
– Да, – зачем-то сказал он, касаясь окровавленной перчаткой пустоты перед собой и глядя, как из ниоткуда появляется четкий красный след прямо в воздухе. Вера тоже обратила на него внимание и, поколебавшись с секунду, осторожно притронулась к отпечатку ладони уже со своей стороны. Отняв руку, поднесла ближе к глазам абсолютно чистую ладонь.